Отчетливо помню только, как добрался до развалин.

Эту историю он повторял каждый день на допросах.

Мужчина откинулся назад, на спинку стула.

— Мне кажется, что тебе стоит верить, — он покачал головой, разглядывая изукрашенное синяками и кровоподтеками лицо Киана. — В любом случае, если ты не с правительством, то ты нам — не враг. Поверь, всё, что они там плетут про то, что делают жизнь людей лучше — чистейшей воды брехня. Я верил им, пока был юнцом, но вовремя остановился и понял, что это не так.

Киан шевельнул затекшими плечами, и солдат, стоящий возле него, молниеносно изменил позу.

— Оставь нас, — сказал мужчина, заметив его движение.

Лампа под потолком мигнула пару раз, погружая комнату в полумрак. Тени на стенах становились всякий раз длиннее, и свет с трудом прогонял их на прежнее место.

— Прости, парень. Моё главное правило — «Эдуард, даже лучшему другу доверять стоит, лишь трижды проверив его», — мужчина пожал плечами, словно так извинялся.

Киан уставился ему в лицо. Не может такого быть, но если это всё правда, то прямо перед ним сидел Эдуард, мужчина, из — за которого Сага отправилась в Иной Мир.

Киан, конечно, мог поверить в совпадения, но все они всегда были либо самой магией, либо её сопутствующей частью. Это уж он знал точно.

— Ничего, — ему было сложно говорить. Мысль о том, что Владыка Аннуина проявил изобретательность, отправив его в мир Саги и забросив прямо к тому, кто мог привести его к ней, была похожа на шквал.

Киан потер лоб, морщась от ощутимой боли. Столько информации с трудом укладывалось в голове с нужной скоростью.

— Тебе надо отдохнуть и придти в себя, — Эдуард поднялся со своего места, — наши медики придут ещё раз тебя осмотреть.

Киан не стал возражать.

Госпиталь повстанцев выглядел так же, как и все остальные помещения, расположенные в подземном бункере.

Лампы дневного накаливания светили достаточно ярко, чтобы освещать палату, но всё — таки с солнечным светом им было не сравниться.

— Не скучаете по солнцу? — Не удержался от вопроса Киан, когда один из медиков наклонился над белым столиком, на котором были разложены инструменты и перевязочный материал.

Лицо медика наполовину скрывала повязка, оставляя на виду лишь глаза и часть лба. Голубая шапка из полупрозрачного материала прятала волосы.

Услышав вопрос Киана, медик пожал плечами, не прекращая осматривать его слегка искореженное лицо.

Другим ответом он его не удостоил, и Киан закрыл глаза, решив не отвлекать человека от работы. Он даже не дернулся, когда его раны протерли чем — то обжигающим.

Эти старания, конечно, очень любезны, но завтра на месте ссадин и порезов, появится новая кожа. Если бы так, как Киан возвращал себе целостность, он мог бы вернуть Сагу, то с легкостью расстался с этой новоприобретенной способностью.

Кажется, что в тот момент, когда он увидел её мертвой, его сердце прекратило биться. Оно вряд ли сможет восстановиться и зажить так же просто, как и его тело.

Медик выпрямился, прекращая свою работу, и откатил свой столик в сторону, оставляя Киана в одиночестве. Кроме него в палате госпиталя больше никого не было, и тишина прерывалась лишь звуками удалявшихся шагов.

На следующий день Киан благополучно избавился от половины повязок, стараясь сделать так, чтобы ни у кого не возникало подозрений. Он стоял возле зеркала, рассматривая своё отражение. Слишком диким и заросшим беглецом Киан выглядеть не хотел — в новом мире ему стоит перенять привычки и образ жизни этих людей.

Раздобыв в одном из светлых шкафов ножницы — предмет, крайне удобный как для домашних дел, так и для боя, Киан снова вернулся к зеркалу.

С короткими волосами и без щетины он выглядел совершенно иначе — словно стал моложе на несколько лет. Киан осторожно провел рукой по лицу, стараясь привыкнуть к себе. Понравится ли он Саге таким?

Он поймал себя на мысли, что думает о ней так, словно она находится в соседней комнате, рядом с ним. Каждый его шаг он сверял с тем — что подумает она или как отнесется к тому или иному поступку.

Киан улыбнулся.

И резко оборвал себя. Он тратит время на бессмыслицу, тогда как должен разыскать свою женщину. Она, в отличии от него, не обладает бессмертием, пока они не вместе.

Месяц, проведенный бок о бок с повстанцами, казался Киану одним днём. Он видел, как эти люди стараются бороться за свою жизнь и те крохи уюта, которые они создавали — упорно и безостановочно.

Здесь были и дети — разных возрастов. И Киан поражался тому, как они умели безмятежно смеяться, словно над их головами не взрывались снаряды, и не умирала выжженная земля. Он видел в глазах женщин веру, когда отряды повстанцев выходили наружу, и эта вера была сильнее, чем все атаки противника.

Теперь он немного разбирался в том, что происходило в мире Саги. Он знал о том, как Эдуард присоединился к терпящим поражение повстанцам, приведя с собой целый взвод солдат правительства. Знал о том, что прошло более пяти лет с того момента, как он возглавил повстанцев после гибели их лидера и начал успешно противостоять Империи, отвоевывая постепенно клочок за клочком земли и возвращая людям надежду на свободу от Империи. Люди рассказывали Киану о том, что хотят жить так же, как жили до того момента, как она появилась, выкачивая все силы и ресурсы для горстки богачей.

Недоверие к Киану медленно сменялось дружелюбием, и он пытался отплатить своим новым соседям добром, помогая по мере сил.

При этом Киан не прекращал попыток узнать — возможно ли как — то выбраться с территории повстанцев, стараясь при этом не будить подозрений. Ему так же не удавалось пока никак поговорить с Эдуардом так, чтобы вызнать хоть что — то.

Казалось, что удача пока не на его стороне.

Периодически повстанцы выбирались на оборудованные площадки, которые были превращены в небольшие аеэрарии. Солнечный свет рассеивался по всей поверхности площадок, и люди наслаждались его теплом. Не смотря на то, что в распоряжении повстанцев были обширные подземные оранжереи, они радовались виду слабых побегов травы, прораставших сквозь выжженную огнем, песком и ветром почву.

Киан уже пару недель привыкал к тому, что его взяли в один из взводов, охраняющих подземный город. Он находил современное вооружение крайне удобным и смертоносным и втайне восхищался тем, как далеко шагнуло искусство войны.

Маленький ребенок пробежал мимо него в сторону матери, со смехом споткнулся и, падая, ухватился за ногу Киана. Тоненькие пальчики вцепились в ткань одежды, и Киан машинально наклонился, подхватывая малыша. Он был похож на тоненький стебелёк травы —