Эрскин Колдуэлл В чапарели

Рассказ

В последний день мая Тарл Прайсхаус по установившейся у него за многие годы привычке стал собираться, чтобы как всегда утром первого июня уйти из дому. Он аккуратно сложил лески и набор рыболовных крючков в покоробленную жестяную коробку и сунул ее в полотняный мешок из-под бобов, где уже лежали две рубашки, несколько пар носков, запасная пара обуви на случай дождливой погоды и с десяток пачек трубочного табаку.

В этом году Тарл решил не утруждать себя придумыванием благовидного предлога для ухода из дому, а прямиком отправиться на Фридей-ривер и две-три недельки — а то и больше, если захочется, — половить рыбку.

Придя на свое излюбленное место, он опять будет спать в низкорослом дубняке под навесом, который он соорудил много лет назад на берегу реки, и удить, удить, сколько душе угодно.

Широкое устье Фридей-ривер, спокойной, по-весеннему полноводной реки, было милях в девяти от их городка, если идти прямо на запад к густым зарослям кустарника, или чапарели, как его здесь называют. Прежде чем достичь своего устья у залива, река несколько сот миль тянулась по прерии, причудливо извиваясь среди колючих кустиков и приземистых карликовых дубов.

Тарл отдыхал на крылечке у кухни, когда, уже в конце дня, его жена Бесси пришла с работы. Подходя к дому, она заметила, что, увидев ее, Тарл поспешно спрятал мешок с вещами, зажав его у себя в коленях. Бесси немного моложе мужа — ей под пятьдесят, круглый год работает она в паровой прачечной в их городке Маверике. Она совсем забыла, что завтра первое июня, но по дороге домой вдруг вспомнила об этом и так заторопилась, что пришла, еле переводя дыхание. Ее тучное, грузное тело ощутило приятное облегчение, когда, тяжело дыша, она уселась на крыльце рядом с мужем.

— Сегодня очень хорошо! Прекрасная погода, — склонив голову набок и искоса поглядывая на небо, весело воскликнул Тарл, желая отвлечь внимание жены от мешка, зажатого у него в коленях.

Бесси даже не кивнула в ответ, и он понял, что она подозрительно присматривается к нему. В последние недели Бесси ломала голову над тем, как в атом году помешать Тарлу улизнуть из дому. Она решила раз и навсегда положить конец отлучкам мужа, дабы он не считал себя свободным, как перелетная птица, которая с наступлением тепла может на несколько недель упорхнуть из родного гнезда.

В прошлом году Тарл с озабоченным видом сообщил ей, что его старший брат, фермер-скотовод, живший в соседнем округе, так серьезно занемог, что трое врачей считают, что он не протянет до лета. Бесси неохотно отпустила мужа, хотя и знала, что у брата он пробудет всего несколько часов, а все остальное время будет торчать на берегу Фридей-ривер.

А в позапрошлом году он сказал ей, что честным словом обязался пройти по их округу и призывать голосовать за его двоюродного брата, который выставил свою кандидатуру на местных выборах. Уйдя из дому, Тарл наскоро переговорил с двумя-тремя встречными на улице и тут же устремился к Фридей-ривер, где и устроился под своим навесом в чапарели. Он всегда, каждый год, находил разные предлоги, чтобы в начале лета уйти на рыбалку, но теперь Бесси твердо решила, что на этот раз ему не удастся уговорить ее.

— Ты не уйдешь из дому, Тарл, — не терпящим возражения тоном заявила Бесси. — Хватит с меня россказней, которыми ты дурачил меня в прошлые годы. Что бы ты на этот раз ни придумал, никуда ты не пойдешь.

— Послушай, Бссси, — заискивающе сказал Тарл. — Ты же у меня такая славная, а тут вдруг такое говоришь! Это совсем на тебя не похоже.

— Ничего не выйдет, как бы ты ни обхаживал меня, — оборвала Бесси. — Я твердо решила и ни за что не отступлюсь.

Тарл промолчал, задумчиво поглядывая на маленький сарай, стоявший в конце двора.

— Что это у тебя в мешке? — подозрительно спросила Бесси.

— Ничего особенного. Так, разная мелочь, которую собрал, чтоб была под рукой, когда понадобится.

— Положи ее обратно, откуда взял, потому что, повторяю, ты не уйдешь из дому. Кончились твои походы, Тарл, когда ты пропадал бог знает сколько времени. Надо скосить траву и привести наконец в порядок наш двор. Просто позор, как за лето все у нас зарастает сорняками. Если я год за годом гну спину в прачечной, чтоб мы могли прокормиться и одеться, то ты уж должен содержать двор в порядке. Каждое лето мне стыдно глядеть на него. Все соседи видят, как я из сил выбиваюсь в этой проклятой прачечной, а тебе хоть бы что, лишь бы летом улизнуть из дому. Запомни, так больше не будет.

Бесси ушла на кухню и, шумно гремя горшками и сковородками, стала готовить ужин. Как только она ушла, Тарл сбегал к сараю и взял припрятанные там грузила для удочек — он вспомнил, что забыл их положить в мешок, с которым завтра утром отправится на рыбалку.

Еще до наступления сумерек ужин был готов, и Бесси подошла к дверям и позвала Тарла к столу.

Около получаса оба сидели и ели в полном молчании. Когда кончили есть, Бесси перегнулась через стол и ласково похлопала мужа по руке.

— Я не хочу, чтоб ты себя скверно чувствовал, Тарл, — примирительно сказала она. — Вовсе не хочу этого. Останься дома, и ты увидишь, что дома со мной так же хорошо, как и в чапарели.

— Ладно, я подумаю, Бесси, — сдержанно пообещал Тарл. — Обязательно подумаю.

В надвигавшихся багряных сумерках Бесси занялась мытьем посуды после ужина, а Тарл вышел на крыльцо, снял башмаки и уселся на ступеньках. Позже Бесси тоже вышла и села рядом с ним. Они долгое время сидели молча, прислушиваясь к шумному стрекотанию сверчков и гомону ночных птиц на деревьях.

— Странная штука недавно произошла со мной, — вдруг проговорил Тарл. — Удивительно странная.

— Что же это было, Тарл? — сонливо спросила Бесси.

Помедлив с ответом, Тарл многозначительно откашлялся.

— Трудно объяснить, Бесси, — сказал он. — Ничего подобного прежде со мной никогда не случалось за всю мою жизнь.

Он остановился, ожидая расспросов жены, стремясь пробудить у нее нетерпеливый интерес к тому, что он собирался рассказать, но Бесси по-прежнему безмятежно сидела рядом с ним, словно ничто в мире не могло превозмочь наслаждения просто быть около него в сгущающихся сумерках и слушать вместе с ним, как щебечут на деревьях ночные птицы.

— Бесси, — повысив голос, окликнул он жену, так и не дождавшись, когда она сама начнет его расспрашивать. — У меня было видение. Самое настоящее.

— Какое видение? — несколько оживившись, спросила она.

— Совершенно