плохо сидящей на фигуре. Однажды она пройдет по улице, и все девушки упадут к ее ногам (при этом подметив идеально начищенные броуги), а мужчины снимут шляпы перед выглядящей лучше, нежели они, леди.

Но не сегодня.

За окном все еще было солнечно, когда семейство Лайтвудов садилось тем вечером в карету. Костермонгеры, цветочники, чистильщики сапог… и невероятное количество красивых девушек в их легких летних платьях. Знали ли они, как мило выглядели? Видели ли они, как Анна на них смотрит?

Ее брат Кристофер случайно навалился на нее, пока они ехали.

— Напоминает дорогу в Институт, — отметил он.

— Мы не в Институт едем, — отозвалась Анна.

— Правда?

— Нас пригласили на ужин к Инквизитору, — подал голос отец.

— О, — пробормотал Кристофер.

И моментально ушел в свои мысли, как и обычно, что-то изобретая в уме, производя какие-то вычисления. В такие моменты Анна чувствовала близость с братом. Они вдвоем постоянно мыслями пребывали где-то в своих мирах.

Бриджстоки жили в Фицровии неподалеку от Кавендиш-сквер в милом трехэтажном доме. Краска на блестящей черной двери выглядела так, будто еще не высохла, а улицу снаружи освещали электрические фонари. Слуга проводил их в темную гостиную, где их и встретили Инквизитор с женой. На Анну почти не обратили внимания, лишь отметив, какой она была очаровательной девушкой. Они с Кристофером вежливо сидели на жестких стульях, будто сливаясь с тоскливыми декоративными элементами комнаты.

Наконец прозвучал гонг к ужину, и все перебрались в столовую. Анну с Кристофером усадили за дальний конец стола; напротив их мест было накрыто еще на одного человека. Анна, поедая суп из спаржи, пялилась на нарисованный на стене корабль. Тот попал в шторм, был объят пламенем и находился на грани затопления.

— Вы слышали, что в Гард собираются построить портал? — спросил Инквизитор у родителей Анны.

— О Господи, — миссис Бриджсток покачала головой. — Разве это хорошая идея? А вдруг сквозь него проникнут демоны?

Анна позавидовала кораблю и всем, кто на нем тонул.

— Разумеется, — продолжал бубнить Инквизитор, — все еще встает вопрос денег. Консул отклонила предложение о создании собственной валюты Идриса. Мудрое решение, весьма мудрое. И, как я уже говорил…

— Прошу прощения за опоздание, — проговорил чей-то голос.

В дверях столовой стояла девушка — вероятно, возраста Анны — в темно-синем платье. Ее волосы были темными, как и у Анны, но более густыми, роскошными, глубокими, словно ночное небо, оттеняющими мягкую смуглую кожу. Но внимание Анны зацепили ее глаза цвета топаза — огромные, с густыми ресницами.

— А, — вновь заговорил Инквизитор. — Это наша дочь, Ариадна. А это Лайтвуды.

— Я была на встрече с наставником, — слуга отодвинул для Ариадны стул. — И мы слегка задержались. Прошу прощения. Похоже, когда я пришла, вы как раз дискутировали по поводу новой валюты. Сумеречные охотники — международное сообщество. И нам необходимо органично взаимодействовать с международными экономиками. И личная валюта обернется сущей катастрофой.

Она расправила салфетку, повернулась к Анне и Кристоферу и улыбнулась:

— Кажется, мы не встречались ранее.

Анна заставила себя сглотнуть, потом сделать вдох. Ариадна казалась не похожей ни на людей, ни на Сумеречных охотников. Словно ее создал сам Ангел.

— Анна Лайтвуд, — представилась она.

Кристофер перекатывал по тарелке горошины, не осознавая, что напротив него восседала сама богиня.

— А это мой брат Кристофер. Он может показаться слегка рассеянным.

Она пихнула его под ребра.

— О, — тот обнаружил Ариадну. — Я Кристофер.

И даже он не мог не восхититься ее красотой. Он моргнул, разглядывая девушку.

— Ты… ты ведь не англичанка, верно?

Анна словно умерла несколько раз подряд внутри, но Ариадна лишь рассмеялась.

— Я родилась в Бомбее. Мои родители заправляли местным Институтом, пока их не убили. Позже меня удочерили Бриджстоки в Идрисе.

Она говорила просто и спокойно, как человек, давно принявший суть всех фактов.

— Кто убил твоих родителей? — поинтересовался Кристофер.

— Группа демонов-ветисов, — отозвалась та.

— О! Я знавал кое-кого в Академии, кого тоже убил ветис!

— Кристофер, — пробормотала Анна.

— Ты учишься в Академии? — спросила Ариадна.

— Уже нет. Я взорвал одно ее крыло, — Кристофер взял булочку с тарелки и бодро намазывал ее маслом.

Анна вновь взглянула на картину с кораблем, пытаясь мысленно перенестись на палубу, а затем прямиком в темные бушующие воды. Самая прекрасная девушка на свете только что появилась в ее жизни, и за тридцать секунд ее дорогой брат сумел поговорить о смерти ее родителей, о смертельном случае в школе, а также о том, что он взорвал часть Академии.

Ариадна, однако, не смотрела на него, даже когда он случайно задел локтем масленку.

— А ты что-нибудь взрывала? — поинтересовалась она у Анны.

— Пока нет, — ответила Анна. — Но вечер только начался.

Девушка рассмеялась, и душа Анны словно запела. Протянув руку, она достала локоть брата из масленки, не отводя при этом от Ариадны взгляда. Она хоть представляла, насколько она красива? Знала ли, что ее глаза были цвета жидкого золота, а что изящному изгибу запястья можно было посвящать песни?

Анна видела красивых девушек и раньше. И даже таких, которые смотрели на нее точно таким же взглядом, как и она на них. Но это все было мимоходом. Либо они сталкивались на улице, либо переглядывались в каком-нибудь из магазинов. Анна оттачивала искусство длинного взгляда, будто приглашающего: подойди. Расскажи о себе. Ты прекрасна.

Но что-то такое было во взгляде Ариадны… Нет. Должно быть, Анне казалось. Ариадна просто была вежлива и внимательна. И уж точно не глазела романтическим взглядом на Анну через стол, заставленный жареным картофелем и уткой. Просто ее совершенство заставило Анну вообразить нереальное.

Ариадна продолжала разговор со своего конца стола. И Анна никогда еще не была столь заинтересована в экономике Идриса. Она бы изучала эту науку день и ночь, лишь бы иметь возможность подискутировать с Ариадной на эту тему. Несколько раз девушка поворачивалась к Анне и смотрела на нее с пониманием, улыбаясь уголками губ. И всякий раз, как это происходило, Анна задавалась вопросом, почему от этого самого взгляда словно кружилась вся комната. Возможно, она заболела. От одного взгляда на Ариадну вполне могла подняться температура.

Подали пудинг, и Анна едва уловила, как ела его. Когда со стола было