разносить газеты по домам — всюду дорожки, посыпанные галькой или гравием, окна — в свинцовых переплетах. Когда этот ряд домиков, стоящих особняком, кончился, Билли повернул с главной улицы вверх на холм, в сторону Ферз-Хилла. Подъем был крутой. Вдоль подстриженной дерновой дорожки через равные промежутки были посажены деревья, дома стояли в глубине участков, отгороженные от дороги и друг от друга деревьями и высокими оградами. Билли остановился возле узорчатых железных ворот, увенчанных острыми пиками. На воротах висело объявление: вход торговцам и посторонним воспрещен. Билли оглядел подъездную дорожку, ведущую к дому, и сунул в рот две дольки шоколада. Оставив одну половинку ворот распахнутой, он зашагал к дому. По обе стороны дорожки до самой входной двери густо росли рододендроны. Билли надавил на крышку почтовой щели в дверях. Она подалась с трудом, тугая пружина скрипнула. Билли поглядел налево, направо, просунул газету в щель и медленно отпустил крышку, пока она не прижала газету. Шторы на всех окнах были опущены. Сад был в запустении, сквозь асфальт подъездной дорожки пробились трава и мох. Почти до самых ворот Билли шел, перескакивая с травы на мох и с моха на траву, но перед самыми воротами он вдруг бросился бежать и, выскочив на улицу, с силой захлопнул за собой створку.

Он вынул из обертки последние две дольки шоколада и оглянулся. Дрозд выпрыгнул из-под куста рододендрона и принялся вытягивать червяка из трещины в асфальте. Он стоял над ним и тянул вверх, открывая при этом свое пестрое, усыпанное крапинками, горлышко и подняв клюв к небу. Червяк растягивался, но еще цеплялся за почву. Дрозд склонил головку, отступил назад и потянул его под более острым углом. Червяк все еще держался, и тогда дрозд наступил на него лапкой и дернул вверх ослабевшее тельце. Вырвав червяка из земли, дрозд ускакал с ним под куст. Билли метнул шоколадную обертку через прутья ворот и зашагал дальше.

Мотоповозка молочника с визгом взбиралась вверх по холму впритык к обочине. Всякий раз, когда колеса ее попадали в решетку водостока, бутылки дребезжали в ящиках. Но вот повозка остановилась, и молочник, насвистывая, выскочил из кабины. Он снял с кузова ящик с бутылками и понес его через дорогу. Оглядевшись по сторонам, Билли подошел к повозке. На склоне холма не было ни души. Выхватив из кузова бутылку апельсинового сока и коробку яиц, Билли быстро сунул их в мешок. Когда шофер вернулся, Билли уже заносил газеты в дом по соседству. Повозка проехала мимо него вверх по холму. Шофер затормозил и закурил сигарету, ожидая, когда Билли поравняется с ним.

— Ну как дела, молодой человек?

Билли остановился и небрежно привалился к повозке.

— Да неплохо.

— Тебе бы тоже какой-нибудь транспорт не помешал. — Он ухмыльнулся и погладил свою повозку. — Все быстрей, чем пешком-то, а?

— Не намного быстрей. — Билли пнул ногой в заднюю шину. — Они небось и делают-то пять миль в час, твои колеса.

— А все же лучше, чем пешком, разве не так?

— Да я на детском самокате быстрей доеду.

Молочник отщипнул обгорелый кончик сигареты и загасил ее.

— У меня знаешь какая поговорка?

— Какая?

— Лучше ездить третьим классом, чем первым ходить пешком.

Он спрятал окурок в нагрудный карман своего халата и пошел через дорогу, неся по две бутылки в каждой руке. Следя за ним через открытую заднюю дверь повозки, Билли вытащил из своего мешка бутылочку с соком. Сперва он подержал ее горизонтально, зажав между большим пальцем и мизинцем, потом стал наклонять, наблюдая, как пузырьки воздуха поползли от донышка к горлышку и обратно. Вверх, вниз, вверх, вниз — до тех пор, пока в бутылке не поднялась настоящая снежная буря. Билли продавил крышечку большим пальцем, в два глотка осушил бутылку, поставил ее обратно в ящик и пошел вверх по склону холма.

На вершине холма улица обрывалась, упираясь в поперечную дорогу. Билли свернул налево. Тротуара здесь не было, и, когда мимо проезжала машина, Билли перебирался на другую сторону или просто сходил на обочину, пережидая в высокой траве. Поля и разделявшие их редкие деревья спускались по склону холма в долину. Крошечные автомобили мчались по Сити-роуд, а позади нее, на дне долины, раскинулся микрорайон. Ближе к городу над крышами домов высились трубы и сооружения головной шахты, а за границей микрорайона виднелись поля — черные, серые и по-зимнему блекло-зеленые; за ними начинался лес, который отчетливо, как чернильное пятно, выделялся на дальнем склоне.

Ветер прошуршал над вересковой пустошью, ворвался на улицу, и Билли плотнее запахнул куртку. Однако молния была сломана, и куртка распахнулась снова. Он пересек улицу и присел на корточки, прислонившись спиной к каменной стене. Камни были влажные, искрящиеся, коричневого и зеленого цвета, точно куски отполированной кожи. Билли открыл мешок и стал перебирать его содержимое. Наконец он вытащил номер «Дэнди» и углубился в комикс «Бедняга Дэн».

Дэн собирается на свадьбу. Племянник и племянница помогают ему в сборах. Племянница кладет его цилиндр на стул. Крак! Дэн уселся на стул. Дэн идет покупать новый цилиндр, но они все слишком малы. «Вот это самый большой, какой у нас есть», — говорит ему продавец. Дэн примеряет. «Почти в самый раз», — говорит он, но, когда начинает тянуть за поля, пытаясь надеть цилиндр плотнее, поля отрываются и падают ему на нос. «О боже!» — говорит он, видя поля у себя перед носом. Когда он выходит из магазина, ему в голову приходит новая идея, и он показывает пальцем на что-то такое, чего не видно на картинке. «Вот это то, что мне нужно!» — говорит Дэн, но сперва ему нужно очистить площадь, чтобы никто не видел, что он собирается сделать. За углом Дэн находит кран, наклоняется и отвинчивает его. Вода струями вырывается из фонтана на площади, окатывает всех, и площадь становится пустынной, потому что люди, промокшие насквозь, разбегаются по домам. «Отлично, — говорит Дэн, — вот теперь-то я добуду то, что мне нужно». На следующей картинке Дэн примеряет огромный серый цилиндр. Вид у него довольный, он говорит: «Это то, что нужно, и мне в самый раз». Дэн отправляется на свадьбу и в зале приемов отдает свою шляпу гардеробщику. Тот не может удержать ее, и шляпа — трах! — падает ему на ногу. «Ой-ой-ой!» — кричит гардеробщик. Он пытается поднять шляпу. «Помогите мне! Да она просто каменная!» На последней картинке показано, откуда взялась эта шляпа — с головы статуи на городской площади: Уильям Смит, мэр Кактусвилла, 1865–1889, убит среди бела дня черным Джейком.

Билли поднялся, растирая коленки, снова вышел на дорогу и побежал, прижав одной рукой мешок, чтобы он не бил его по ногам