ныне там. Джек любил регби и пиво, до домашних дел его руки не доходили. Он тяготился их браком, слушал настороженные возгласы матери, которая Милану недолюбливала со всей ирландской настороженностью характера.Милана набрала номер Тома, но он был занят. Набрала телефон своей матери Агнесс. Пожилая женщина была очень рада звонку, хотя это время считала поздним для дальних переговоров.- Мама, привет. Как вы там с отцом?- Как всегда, милая: давление зашкаливает, а тут у отца некоторое осложнение с правым лёгким. Он кормил уток в сильный ветер, и простудился. Но в остальном всё по-прежнему.- Вы вызывали врача на дом? - Милана была обеспокоена такими новостями. - Да. Его завтра ложат в клинику Святого Стефата.Дочь поставила чайник на плиту, села у камина. От разговора с матерью разболелась голова. Она прошла в маленькую комнату, легла на кушетку и уснула.Сон её начинал соблазнять. Джек выглядел бодрым и подтянутым на вечеринке у друзей. Они все пятеро пили ром, Брендон Смит пел балладу, Сирена, его жена и дети танцевали вместе с ней.Когда летнее солнце ушло на закат, Брендон и Милана оказались вдвоём у пруда. В это время Джек и Сирена находчиво зажаривали цыплячьи ножки.- Ты довольна жизнью с Джеком? - Брендон обнял женщину и поцеловал в щёку. У них когда-то был непродолжительный роман, но часть чувств осталось. Брендон был заносчив и считал Джека ниже себя, ведь у него был свой стоматологический кабинет, а друг крутил баранку. Он звал Джека себе в помощники на новую машину, но тот посчитал непригодной то еженедельное вознаграждение, которое предлагал Брендон.Милана повернулась на другой бок и продолжала внимать сновидению.- Мне нужна мужская опора, Брендон. Я хочу детей, мне уже тридцать три.- Мы могли бы быть счастливы, - мужчина бросил камень в пруд.- Мы не были бы счастливы. Я в этом убедилась тогда, когда ты начал ревновать меня к каждому таракану. Ты прекрасно знал, что я вечером читаю книжки, а не шастаю по танцам. Но ты надувался словно индюк, корчил из себя любвеобильного властелина, и этим ты только унижал меня, низводил до уровня шлюхи.Первые звёзды слушали их разговор. На правом боку неба сверкали зарницы.- Но Джек ведь чурбан! - выругался Смит и зашёл по колено в воду. Шорты были очень кстати.- Для меня он естественен такой, какой он есть. Он не урод, не алкоголик, не сидел в тюрьме... И он меня любит!- Так и просидишь всю жизнь домохозяйкой, а ведь мы могли бы путешествовать по миру... Ты обожаешь египетские пирамиды - так почему бы не увидеть их! Милана вздохнула и отвернулась в сторону - ей мешал лунный свет. - Не все наши мечты сбываются, запомни это, Брендон. - женщина встала и пошла к коттеджу, где смеялись её муж и миссис Смит.Милана проснулась от толчка в бок. Открыв глаза, она увидела перед собой щетинистое лицо мужа.- Дай мне десять долларов, я схожу за пивом, - сказал тихо Джек и закашлялся.- Но ведь ночь на дворе! - запротестовала было Милана, но быстро сдалась. - Деньги под полотенцем на кухне. - Джек затопал в нужном направлении, шурша большими в размере тапочками по полу.Милана сходила в туалет, умылась и привела себя в порядок. В окно входил рассвет. Раздался телефонный звонок. Милана быстро включила вызов и села на стул в ванной комнате.- Дочка, приезжай, отцу плохо. Я плачу как маленькая девочка, ты очень нам нужна. - Агнесс прямо кричала в трубку. Сердце Миланы сжалось в комок.- Я уже еду, дорогая... - и Милана стала быстро выкидывать одежду из шкафов.

Глава 4

Я взял ещё одну банку пива и завалился как боров на диван, что бы ещё раз посмотреть тупое шоу Джеймса Адлера, где толстые негритянки трясут задницами ради чашки кофе. Им не понять, что у Джека Свенсона свои правила игры. У меня особый взгляд на жизнь: я презираю лоботрясов и ранимых красоток, которым счастье и удача прыгают на грудь.Я едва не уснул, а на душе становилось всё темней и темней. У Миланы умер отец, похороны завтра. А я ужасно хочу секса, просто изнываю от переполняющего меня желания. Кто может мне помочь? Я никогда не занимался онанизмом, рано женился, так что мне не очень знаком выражение "передёрнуть ствол". Да это занятие для юнцов, а я шофёр лесовоза, маститый хулиган. Ко мне не прилепишь очки.Я встал и отдёрнул шторы: день сверкал чистейшим снегом. Январь. Где найти бабу? - мелькнуло у меня. Я оделся, вышел, покурил и уехал в центр нашего Литл-Кёртча. Попались несколько автоаварий, валялся поломанный скутер, а возле него - трое подростков - два пацана и девчушка, пересыпанные снегом. Они были без движений. Двое полисменов что-то писали, тоскливо осматриваясь по сторонам. Я прибавил газа.Наш городок расположен у подножия горы Талл. Я с детства любил эти камни, поросшие мхом. Там такое раздаётся эхо! Я без ума от всей этой ерунды, тем более насмотрелся всякого на наших дорогах, где у каждого проявляется свой характер. Свои шипы, свои розы.Я напрявлялся к старушке Сидни. Сидни уже стукнуло пятьдесят, но в постели она ещё ого-го. Любит минет, да так чтоб во всю глотку. Мысли её грязны как бульварные парижские газетёнки, но есть в ней своё очарование. Она когда-то писала стихи, рисовала комиксы про Супермэна, но всё это в прошлом - теперь у неё на уме одно траханье. Меня заводит её попа, так заводит, что я регулярно делаю в ней всё новые и новые дыры. Сидни кричит, что я бы и женился на ней только ради её жопы.Как здорово гудит мотор. Вчера я завёл свой твиттер, Том обозвал меня старпёром, но я не в обиде - Том мудак, и это всем известно. Тот, кто принимает к себе гомиков, тот вряд ли достоин уважения, но мы с Томом вместе с пяти лет, и я всё ему простил. Но меньше нужно возиться с петухами, больше пить пива - вот девиз настоящего мужчины. Пива много не бывает, а от голубых по ТВ - один сплошной запор кишечника.Ехал я как на свидание с первой девочкой. Люблю, когда любят меня. И есть в этом какая-то тайна, как у нас с Миланой. Жену изнасиловали в пятнадцать, об этом никто не знает. Это моя гноящая раны, но ради этой боли я и живу. Пусть Господь покарает этих ублюдков, которые в ночь выпускного устроили веселье и потеху. Женщин нельзя обижать ради потехи, говорил мне отец и лупил меня розгой, когда я дал пощёчину своей малолетней подруге. Ягодицы мои помнят эту боль, боль за женщину, хотя она и была ещё сопливой девчушкой.Вот я и у Сидни. Поставил машину под навес, зашёл в дом. У порога ползала её дочка, пахло дерьмом."Сидни, вынеси горшок на улицу, иначе я здесь сдохну!" - крикнул я в неизвестность.Показалась моя красавица - растрёпанная, в жёлтом кардигане. Я поцеловал её чуть ниже шеи."Твоя сука ещё не сдохла?" - в который раз слышу из этого милого рта."Не говори так. У неё скончался отец"."А ты ко мне под бочок?" - рассмеялась эта сука,