причине люди хотели от нас избавиться?»

Двери, ведущие в зону отсека, открылись, и равномерный ритм марширующих сапог эхом отразился в огромном пространстве. Несколько оставшихся на борту единиц вошли в помещение и заняли свое место в рядах. Повисла абсолютная тишина, когда новоприбывшие перешли в режим ожидания, — сцепив руки за спиной, расставив ноги на ширину плеч и закрыв зрительные сенсоры.

— Киборги, внимание! — грозно выкрикнул команду капрал, и от единиц последовала мгновенная реакция.

По привычке и ради необходимости продолжать этот фарс, X109GI свел сапоги вместе и расположил руки по швам. Эхо сотни других киборгов, делающих то же самое, прозвучало подобно громовому раскату в просторном помещении.

— Кругом. Шагом марш, — в пронзительном голосе капрала присутствовала едва уловимая дрожь, когда он направил их к дверям отсека. Грохот обутых в тяжелые сапоги ног, марширующих по металлической решетке пола, насмехался над X109GI, пока его внутренний компьютер вел отчаянную борьбу со вновь обнаруженной в нем человечностью за принятие верного решения. Прочно укоренившаяся привычка и остаточные следы его программирования предписывали ему следовать установленным правилам, в то время как его новообретенная способность чувствовать требовала, чтобы он действовал. «Но что мне делать?»

С каждым их шагом времени оставалось все меньше, но X109GI изо всех сил старался отыскать способ взаимодействия со своими братьями через канал беспроводной связи. Хоть он и мог подсоединиться к компьютерам людей и открыть для себя сеть, канал беспроводной связи с разумами его собратьев-киборгов оставался недоступен, так уж их запрограммировали люди.

По звуку закрывшейся двери и шипению, вызванному перепадом давления, он понял, что капрал покинул стыковочный отсек и сбежал в безопасное место. Дребезжащему лязгу пришедших в движение механизмов предшествовал скрежет медленно открывающихся наружных дверей. Лишь электромагнитный щит защищал его и других от холодного безвоздушного пространства космоса.

— Нам нужно что-то предпринять, — шепот с левой стороны вынудил его остановиться и посмотреть на единицу Y999SK. Он был шокирован тем, что Y999SK осмелился нарушить строй и заговорил с ним. Другие, окружающие их киборги, с отсутствием каких-либо эмоций на лице, продолжали двигаться.

Облизав губы, X109GI впервые заговорил без разрешения на то человека… и это было здорово.

— Я не могу связаться с единицами. Я пытался с помощью своего беспроводного передатчика, но их нейронные сети мне недоступны.

Словно обладая одним разумом на двоих, их головы повернулись к пульту управления, где недавно сидел капрал, набирая свои смертоносные команды.

Не произнеся больше ни слова, они ринулись к консоли, X109GI добрался до нее первым и скользнул на сидение. Его пальцы запорхали по кнопкам быстрее, чем у любого другого человека, в результате обнаружив систему заблокированной с отобразившейся на экране зловещей надписью: «Доступ запрещен».

Хлопнув кулаком по консоли, он почувствовал, как его накрыла новая взрывоопасная эмоция. Ярость. Как люди смеют считать, что могут их уничтожать? Как они смеют полагать, что могут их контролировать?

«Мы тоже когда-то были людьми».

При звуке удара о стекло он повернулся на месте и увидел, как Y999SK бьет по маленькому окошечку в двери стыковочного отсека. На них с испугом в глазах взирал капрал, и, хотя он не мог слышать слов, вырывающихся из его что-то быстро лепечущих губ, X109GI вполне мог себе это представить. С катастрофической нехваткой времени и без четкого плана, который мог разработать его нейронный чип, X109GI сделал единственное, что пришло ему в голову, совершенно нелогичное, но простое действие, запрещенное их программой. Но его программа была неисправна.

— Киборги, стоять, — выкрикнул он приказ, и марширующие единицы остановились. Его вид был предназначен для того, чтобы слушаться людей, но, похоже, их создатели забыли одну важную деталь. Киборги, несмотря на все микрочипы, металл и нанотехнологии, когда-то были людьми. И без директивы, запрещающей им общаться друг с другом, их человеческий голос, по-видимому, звучал так же хорошо, как и любой другой. Как удивительно и недальновидно со стороны людей.

— Что ты сделал? — прошептал Y999SK, который перестал дубасить по стеклу и вернулся, чтобы встать рядом. — Мы не запрограммированы отдавать приказы.

В тоже мгновение X109GI сделал нечто свойственное только человеку. Он пожал плечами.

— Я неисправен, — не желая тратить время впустую, он воспользовался ситуацией.

— Киборги, открыть доступ к межсетевой системе передачи данных… — X109GI на одном дыхании выпалил числовую последовательность к своему нейронному каналу связи, как только интерком в отсеке ожил. Слишком поздно.

X109GI за наносекунду перед тем, как капитан начал кричать, отправил свое собственное распоряжение, установив новую программу, которая шла в обход человеческой, созданная ненадолго и на скорую руку, но дарующая его механическим братьям свободу выбора… и шанс на выживание.

Пока капитан орал по громкоговорителю, наружные двери полностью открылись и промозглый холод космического пространства заполнил каждую щель. Но X109GI знал, как настроить свое тело и не волноваться о резком падении температуры. А также не заботиться о том, что возникшая невесомость утянет их тяжелые, мощные тела, — тела с магнитными свойствами, которые помогали им удерживать ноги на металлическом полу, полезная особенность, когда им нужно было идти туда, где сила притяжения не действовала.

А как же быть с пронзительным выкриком командующего тащить свои металлические задницы в космос? Как бы сказал механик, который восстанавливал ему руку: «Хрен тебе на рыло». Он не произнес вслух свою следующую команду. Зачем утруждаться? Он и все остальные киборги в помещении теперь были связаны на нейронном уровне. Поэтому отдать следующее распоряжение по каналу беспроводной связи ничего не стоило.

— Киборги, объединиться в группы по четыре и разбиться на фланги. Новая миссия: взять корабль под контроль и подавить противника.

Иными словами, убить людей, которые будут стоять у них на пути. Сражаться против тех, кто намерен их уничтожить.

— Снова стать мужчинами, которыми мы были раньше, пусть даже механически усовершенствованными.