удобен, но не доставлял радости. Хозяйка была предупредительна, но поглощена своими горестями. Хозяин же вносил в дом примерно столько же уюта, сколько можно ожидать от урагана. Другие гости… Мастер Джонатан, сопевший в своей отроческой постели… Эллери почему-то был уверен, что Мастер Джонатан сопит во сне.

В четверть третьего он капитулировал и, поднявшись, включил свет, одел халат и шлепанцы. Еще перед сном он убедился, что в комнате нет никаких книг или журналов. Потрясающее гостеприимство! Со вздохом он подошел к двери, приоткрыв ее, выглянул в коридор. Маленький ночник мерцал на площадке лестницы. Все было тихо.

И вдруг его охватило чувство необъяснимой тревоги. Ему совершенно отчетливо не хотелось выходить из спальни.

Попытавшись установить причину этого мимолетного страха и не найдя ее, Эллери обозвал себя впечатлительным идиотом и решительно шагнул в коридор. Он был отнюдь не слабонервным или психически неуравновешенным человеком. Свое состояние он мог приписать только пониженной сопротивляемости организма вследствие усталости и бессонницы. Чудесный дом, и люди в нем чудесные… Он поймал себя на том, что похож на человека, который хочет задобрить какое-нибудь чудовище с капающей из пасти слюной, говоря ему: «Хорошая собачка, хорошая собачка»… Эта женщина с глазами цвета морской волны… В открытое море на лодке цвета морской волны… Или лодка была горохового цвета?.. «Мест нет! Мест нет!»… — «Места сколько угодно», — сердито сказала Алиса. А от улыбки миссис Мэнсфилд просто кидало в дрожь…

Пристыдив себя за то, что дал волю разыгравшемуся воображению, он спустился по устланной ковром лестнице в гостиную.

Внизу его встретила полная темнота. Где выключатель, он не знал. Споткнувшись, он больно ударился обо что-то большим пальцем ноги и беззвучно выругался. Библиотека находилась напротив лестницы, рядом с камином. Он напряг зрение, но последние угольки в камине уже потухли. Осторожно ступая, он добрался, наконец, до противоположной стены. В тишине, нарушаемой лишь шелестом дождя, вытянул руки в поисках библиотеки. Нащупав холодную дверную ручку, повернул ее и открыл заскрипевшую дверь. К этому времени его глаза привыкли к темноте, и он различал смутные очертания крупных предметов.

Здесь, однако, он будто на стену из темноты наткнулся. Чернота за дверью была абсолютной. Он уже собирался войти, но вдруг остановился. Это была не та комната. Не библиотека. Он не смог бы объяснить, как он это определил, но у него не было никаких сомнений, что он ошибся дверью. Наверное, в темноте отклонился вправо. Путник, заблудившийся в ночном лесу… Безуспешно попытавшись проникнуть взором в раскрывшуюся перед ним черноту, он вздохнул и сделал шаг назад. Дверь с прежним скрипом отворилась.

Он стал шарить по стене левее. Еще несколько футов… Вот она! Соседняя дверь. На миг он задержался, прислушиваясь к своим ощущениям. Нет, с психикой все в порядке. Усмехнувшись, он распахнул дверь и, не тратя больше времени даром, вошел, отыскал кнопку выключателя и нажал ее. В море хлынувшего света перед ним с торжеством предстала библиотека.

Занавес был задернут; в комнате тот же беспорядок, какой был оставлен, когда хозяин проводил его наверх в спальню.

Он подошел к встроенным книжным шкафам, окинул полки взглядом и, после недолгого колебания, выбрал «Гекльберри Финна» — самое подходящее чтение в столь неприветливую ночь. Затем выключил свет, ощупью нашел лестницу и стал подниматься с книгой под мышкой. Наверху послышались шаги. Он поднял голову. В слабом свете ночника на площадке вырисовывался темный силуэт мужской фигуры.

— Оуэн, — нерешительно прошептала фигура.

Эллери рассмеялся.

— Это Квинн. Вы тоже не можете уснуть, Гарднер?

— Ни в какую. Я как раз собирался спуститься и взять что-нибудь почитать. Кэролин, вроде бы, уснула в соседней комнате, хотя как ей это удалось — не представляю. По-моему, сегодня в воздухе что-то такое…

— Или же вы просто слишком много выпили, — пошутил Эллери, взбегая по ступенькам.

На Гарднере был халат поверх пижамы, волосы всклокочены.

— Да практически совсем не пил. Это все проклятый дождь, наверное. Нервы прямо на пределе.

— Да, возможно, в этом что-то есть. По крайней мере, Гарди^[10] верил в единство человеческой души с космосом… Раз вам все равно не спится, может быть, зайдете ко мне? Покурим.

— А я не помешаю вам?..

— Спать? Ерунда. Единственное, зачем мне понадобилась книга — так это чтобы отвлечься. А беседа с этой точки зрения намного лучше, хотя и Гек Финн иногда помогает. Пойдемте.

Они пошли в спальню Эллери, где, устроившись в креслах, болтали и курили, пока первые проблески света не стали пробиваться сквозь тонкую пелену дождя за окном. Тогда Гарднер, зевая, отправился в свою комнату, а Эллери провалился в беспокойный тяжелый сон…

…Он лежал, связанный, в каком-то средневековом подвале, и инквизиторы пытались вырвать его руку из плечевого сустава. Ощущение было почти приятным… Он проснулся и увидел над собой розовощекое лицо Милана с трагически растрепанными русыми прядями. Уже совсем рассвело. Милан изо всех сил дергал его за руку и вопил:

— Мистер Квинн! Мистер Квинн!.. Проснитесь же, ради бога!

Эллери рывком сел.

— Что случилось, Милан?

— Мистер Оуэн, сэр. Он пропал!

Эллери выскочил из постели.

— Что значит — «пропал»?

— Исчез, мистер Квинн! Он… его нигде нет. Пропал. Миссис Оуэн прямо…

— Идите вниз, Милан, — спокойно сказал Эллери, снимая пижамную куртку, — и выпейте чего-нибудь покрепче. Скажите миссис Оуэн, чтобы она ничего не предпринимала, пока я не спущусь. И никто не должен выходить из дома или звонить по телефону. Вы все поняли?

— Да, сэр, — глухо ответил Милан и удалился, нетвердо ступая.

Эллери оделся, как пожарный во время тревоги, плеснул водой в лицо, прополоскал рот и сбежал вниз. Лаура Оуэн в сбившемся пеньюаре рыдала на диване. Миссис Мэнсфилд сидела рядом с дочерью, успокоительно похлопывая ее по плечу. Мастер Джонатан строил бабке рожи, Эмма Уиллоуз молча курила, а побледневшие Гарднеры тихо пристроились у вымытого дождем окна.

— Мистер Квинн, — проговорила актриса при виде Эллери, — вот вам еще одна драма, прямо по горячему сценарию. По крайней мере, Лаура Оуэн так считает. Не убедите ли вы ее, что на самом деле никакой драмы, возможно, и нет?

— Не могу этого сделать, — возразил Эллери, — пока не буду знать все факты. Оуэн исчез? Когда? Как?

— О, мистер Квинн! — прорыдала Лаура, поднимая мокрое от слез лицо. — Я знаю, случилось что-то… что-то ужасное. Я предчувствовала… Вчера,