донесла: тяжелая артиллерия прет на Бендеры с юга! Почему я с батальоном солдат да с десятком-другим казаков - ополченцы необстрелянные не в счет! - должен держать оборону города?

    - И все-таки вы держите… Главное сейчас - выстоять и не вступать в переговоры с молдавским президентом, помнить, что Приднестровье никогда исторически не входило в состав…

    Карданов выругался.

    - Что ты вешаешь мне лапшу на уши? Я школьные уроки истории помню. Никогда Бендеры не выходили из Бессарабии. Даже во времена Российской империи один уезд был Бендерский, другой - уезд Кишиневский… И что делать с теми русскими, кто остался на молдавской стороне?.. Ведь в Кишиневе русских больше, чем во всем Приднестровье! А сколько русских еще и в молдавских городах и селах… - Майор вцепился взглядом во второго задержанного - этот был бородач, на вид лет сорока.

    - Так и есть, Бессарабия - первична! - воскликнул бородач. - Бендеры и другие города попались в сети обмана, в так называемое Приднестровье…

    Карданов и этого тоже заочно знал - это он тряс бородой и разбрасывал в кварталах листовки «Чемодан-вокзал-Россия!» или: «Сепаратисты, сдавайтесь! Иначе сравняем город с землей!» С жаркой ненавистью этот молдавский агитатор извергал проклятия на русского агитатора: «Прихлебатель КГБ! Свинья!»

    Теперь он вещал без пены у рта, но все о том же:

    - Политические авантюристы, господин майор, вышли из-под контроля! - он заискивающе заглядывал в глаза Карданову. - Ставленники международной мафии желают расчленить и без того маленькую, но прекрасную Молдову!

    Карданов повертел в руках пистолет. Рассудил: и тот, и другой в одной упряжке, обоим хочется развалить Молдову. И националисты, и сепаратисты… А кто-нибудь о людях подумал?

    - Мы в целом за русский мир! - спешил высказаться очкарик. - Вы же славянин, должны понимать. Мы расширим свое влияние на Балканах… Стоять в Приднестровье насмерть! А Молдова отойдет к Румынии! Девяносто процентов кишиневской интеллигенции мечтает об этом…

    - Заткнись! - оборвал его майор.

    В Карданове боролись самые разные чувства, как бывает при расщеплении сознания. Куда катится мир? Почему смутьяны всегда оказываются наверху? Он взглянул на парочку, сидевших перед ним смирно, как нашкодившие школьники, агитаторов. Расстрелять их, что ли? Нет, нельзя. Выйдет еще большая смута, еще больше увеличится трещина, разводящая живущий по обе стороны Днестра народ. Он словно бы услышал голос отца Германа: «Предоставь решать воле Божией!..»

    Карданов отпустил пленников. Пусть сами расхлебывают то, что заварили. А он офицер, с него довольно снайперов и барыг, мародеров и насильников, у которых нет ни идей, ни идеалов. У всех - своя война! Каждый приспосабливается по-своему под омраченным пожарищами солнцем - только солнце и дарит хоть какую-то надежду.

    …На месте отчего дома зиял пустырь - хорошо, что не павильон игровых автоматов! Карданов резко махнул рукой, будто перерубил что-то. Вот и состоялось свидание с домом…

    Майор Карданов родился в рабочей семье. Мать с отцом упокоились с миром в первые годы перестройки, а не то вряд ли вынесли бы все эти перемены в обществе, локальные войны, взлет и падение сына. Школа, военное училище, армия, Афганистан… Много товарищей довелось ему потерять на своем веку. А вот семьи - ни жены официальной, ни детей у него не было. Его семья - батальон. Дневал и ночевал в части. И казалось, так надо. Так правильно… Но правильно ли, если больше всего сюда, на родину, его тянула именно встреча с женщиной?!

    …Вот он на улице, где полегли первые его двое. Здесь окопался боевой расчет - на перекрестке главных линий в направлении на горисполком и логово молдавской полиции. Здесь от прямого попадания снаряда в огневую точку они и погибли. Потапов и Веверица… Кровавый пятачок закреплен в вечность железным крестом со сверкающей на морозном солнце памятной табличкой - одной на двоих… Захотелось майору рывком, в прыжок, криком отвести от цели оголтелый с посвистом снаряд… Он огладил широкой ладонью крест, как солдатские плечи… А дальше, на следующем перекрестке еще крест - на месте гибели разведчика Королева: он спешил предупредить взвод о засаде, спешил и не успел… Словно застыл он здесь, на посту, с неестественно вывернутыми руками - из прошлого охраняя будущее… А может, сам Карданов в этом и виноват. Не все учел, не все предусмотрел, и из-за него полегли солдаты? Нет, не только из-за него.

    Народ в те горячие дни пожинал плоды самоопределения и свободы. Люди метались, как зачумленные, среди каменных домов, из одного укрытия в другое. По запоздалому решению штаба гражданской обороны были вскрыты бомбоубежища на крупных предприятиях, только путь к ним под прицелом вездесущего снайпера часто оказывался роковым. Пребывали в растерянности и народные избранники-депутаты.

    Лишь гвардейцы Карданова и союзные казаки знали, что делать: даже погибая, держать город. Вскоре и добровольные помощники армии - не сбежавшие из города жители - начали взывать к комбату об организации ополчения. И даже исконно молдавское население города, не принявшее, однако, курса на сближение с Румынией, к чему призывали его ярые националисты, жаждало вступить в бой на стороне осажденных.

    «Не оглядывайся ни на кого! - увещевал его молитвенным голосом отец Герман. - Неколебим будь, горд и верен себе! Защити люд православный, в брани неискушенный…» И майор Карданов поступил по совести. Не стал делить страну ни в угоду лидерам молдавским, ни на пользу лидерам приднестровским.

    Однако отец Герман жестокости военных не жаловал. В этом он был непримирим и никак не мог согласиться с майором Кардановым. Священник проповедовал иные методы борьбы с врагом.

    - Ничто, брат Юрий, не вершится без воли Божией, - терпеливо внушал отец Герман комбату. - Война, по сути, божественный план в процессе становления, дабы научить человечество, что насилие - это ошибка…

    - Что ж ты, отец святой, и жестокость мою обеляешь?

    - Тебя сам Бог послал на нашу многострадальную землю - ты словно Георгий Победоносец, гвоздящий гидру многоголовую… - отвечал священнослужитель. - Смотри же, не прилагай усилий больше, чем требуется.

    …Неподалеку от Центральной библиотеки Карданов увидел на газоне памятную плиту оператору республиканского телевидения Воскресенскому. И бой, когда был сражен оператор, встал перед ним во всех