Леонид Млечин
КОЛЛОНТАЙ

*

© Млечин Л. М., 2013

© Издательство АО «Молодая гвардия»,

художественное оформление, 2013

ОТ АВТОРА

Жизнь Александры Михайловны Коллонтай могла бы стать сюжетом для телевизионного сериала — увлекательного, авантюрного, со множеством интереснейших, в том числе любовных, линий. Чего стоит только история ее расставания со вторым мужем, Павлом Дыбенко, балтийским матросом, который при советской власти стал военно-морским министром!

Александра Михайловна не была ханжой. Влюбляясь, расставалась с прежним избранником. Но не привыкла к чужим изменам. Когда ей стало известно, что Павел Дыбенко завел роман на стороне, твердо решила порвать с ним. Слишком высоко себя ценила, чтобы быть второй…

После мучительного объяснения с женой и ее слов «Между нами всё кончено» Дыбенко выстрелил из револьвера себе в грудь. Он чудом остался жив — «орден Красного Знамени отклонил пулю, и она прошла мимо сердца».

Александра Михайловна всегда была такой, какой ей хотелось быть. Именно поэтому она добилась столь многого в жизни: первая женщина-министр и первая женщина-посол в истории России.

Она еще и совершила свою собственную революцию — в семейных отношениях. Использовала свой министерский пост для того, чтобы дать женщинам свободу. Заставила мужчин — коллег по правительству — согласиться с ней. И своим примером неустанно доказывала, что женщина должна и может добиться равенства с мужчинами — в карьере, в браке, в постели.

Дочь царского генерала-аристократа, свободно владевшая многими языками, Александра Коллонтай оказалась незаменимой в сложнейшей дипломатии военного времени. Она была своей для европейских политиков и потому легко устанавливала доверительные отношения, которые только и позволяли найти выход из ситуаций, казавшихся безнадежными. Она участвовала в самых тайных переговорах времен Второй мировой, когда записи не велись и разговоры проходили один на один, так что и теперь мы не можем сказать, все ли секреты той эпохи нам открыты…

Сейчас даже трудно представить себе, какой фантастической популярностью она пользовалась в революционные годы. Она властвовала над огромными залами, где собирались ее послушать, и завоевывала сердца понравившихся ей мужчин.

«Рвалась всегда куда-то в будущее, не успокаивалась ни в работе, ни в любви. Всё-то мне мало было, — записала Коллонтай в дневнике. — Оглядываюсь: всегда-то я шагала через препятствия. Смолоду была «мятежная». Никогда не останавливалась перед тем, как на это посмотрят «другие», что скажут. Не боялась ни горя, ни трудностей. И опасности не пугали. Захочу — добьюсь. И достигала. Была холеная девочка в благополучной семье. Могла прожить, как другие. Так нет же, смолоду, с детства рвалась куда-то, искала чего-то нового, другого, не того благополучия, как у сестер. И ненавидела «несправедливость». Не успокаивалась ни в работе, ни в любви…»

В личной жизни она желала абсолютной свободы и добилась этого. Что касается всего остального…

В роли посла она была сторонником политики, которую немцы называют «Real politik». Это чисто прагматическая линия, исключающая всякое морализаторство и прекраснодушие; исходить надо из реально существующей расстановки сил и ставить перед собой только достижимые результаты.

Ее политическая карьера представляет собой серию радикальных перевоплощений — процесс, который друзья называют ростом политика, а противники — циничным приспособленчеством.

Была ли она циником? Нет. Цинизм — не следствие разочарования. Цинизм — это презрение к нравственным нормам, присущее тем, кто не способен на что-либо надеяться, а потому не способен даже на разочарование. Она всегда трезво оценивала происходящее и видела, как быстро меняется окружающий ее мир. В молодые годы боролась за свои идеалы. В зрелые — за благополучную жизнь, свою и своей семьи.

Она сделала всё возможное, чтобы остаться в истории. Не только потому, что была крупной политической фигурой в самую драматическую для России эпоху — она сама создавала реальность, она принадлежала к тем немногим, кто творит историю. Рядом с ней были деятели не меньшего калибра, но они ушли в небытие, оставшись упоминанием в учебнике истории… Коллонтай позаботилась о себе. Всю свою жизнь она вела дневник и писала подробнейшие письма подругам и тем самым собственноручно — до мельчайших деталей! — запечатлела свою политическую и интимную жизнь.

Вопрос, конечно, в том, в какой степени мемуарист искренен и точен. Но это уже наша задача — понять ее и оценить по достоинству.

«К прошлому — нет тропы, — писала Коллонтай одной из своих ближайших подруг. — Надо идти, идти, идти вперед, до дня, когда впереди уже не будет ничего, кроме небытия. След прошлого заметается помелом событий. Есть память о нем. Как о сне. Было ли всё это? Пережито ли? Или вычитала в книге? Фантазия или быль? Всё одно — сейчас это дымка воспоминаний, и всё. И люди, милые люди, уже стали другими. Другие заботы. Другие задачи. Жизнь была редко к кому милосердна».

Судьба к Коллонтай была милосердна. Она жила долго и счастливо, избежав жестоких испытаний, выпавших на долю ее друзей и любимых.

Глава первая СВЕТЛАЯ РЕВОЛЮЦИОННАЯ ЮНОСТЬ

Александра Михайловна родилась в дворянской (и преуспевающей) семье 19 марта (1 апреля по новому стилю) 1572 года в принадлежавшем ее родителям трехэтажном особняке на Средне-Подьяческой улице в Санкт-Петербурге. Она была младшим ребенком в семье инспектора Николаевского кавалерийского училища полковника Генерального штаба Михаила Алексеевича Домонтовича. Через три года после ее рождения отца произвели в генерал-майоры.

Михаил Домонтович участвовал в Русско-турецкой войне 1877–1878 годов, потом был членом Военно-ученого комитета. Генерал Домонтович стал одним из председателей Военно-исторической комиссии Главного управления Генерального штаба. Под его редакцией были подготовлены первый и второй выпуски «Особого прибавления к Описанию Русско-турецкой войны 1877—78 гг. на Балканском полуострове». Это был серьезный анализ боевых действий, в котором без скидок на высокое положение военачальников критиковались и приказы Верховного командования армии, и качество и ведение войсковой разведки. Естественно, такой строгий подход многих обидел.

«После окончания Русско-турецкой войны, — вспоминал генерал-лейтенант царской армии Александр Сергеевич