сражения, чтобы сохранить это для истории.

— Полагаю, это можно будет устроить. — Мерзко улыбаясь, он поднялся на ноги. — Вы нас покидаете?

— Именно так. Я даже заключу с тобой сделку.

Жрецы обожают сделки так же, как купцы — золото, а воины — кровь. Он довольно потер руки.

— Да, Боже?

— Ты пойдешь со мной вместе и поклянешься мне самой торжественной своей клятвой в том, что не перережешь веревку раньше, чем я благополучно спущусь со стены, — а я, так уж и быть, расскажу, как мы это сделали.

Нагьяк зажмурился и визгливо рассмеялся.

30 Разбойная дорога

Я вышел к широкой реке у брода, и место это показалось мне знакомым. Вода стояла низкая, и из серебристых струй тут и там проглядывали отмели золотистого песка. Несколько темных черточек в потоке, вполне возможно, были вынесенными на мель трупами, но вода снова стала серебряного цвета, а не красного — если только она действительно окрашивалась в красный цвет. Ниже по течению виднелись далекие пестрые паруса рыбачьих лодок, колыхавшиеся в жарком полуденном мареве.

Почернелое пожарище обозначало место, где стоял домик паромщика, но меж обугленных бревен пробивалась зелень, а это означало, что переправы здесь нет уже много лет. Рядом с пожарищем виднелись остатки сада — шесть тополей и пламенеющее алым цветом тюльпановое дерево. Это тюльпановое дерево запомнилось мне особенно хорошо.

В тени тополей расположились на отдых десятка два или около того молодых людей. Они разлеглись на зеленом травяном ковре, перекусывая, отгоняя назойливых мух и не забывая при этом приглядывать за парой пасущихся рядом долговязых форканских лошадок.

Это была разношерстная компания, но большинство носили драные кожаные штаны полрейнского покроя. Некоторые были босиком, некоторые — в сапогах. У каждого под рукой лежал щит и меч, но все остальное их оружие скорее всего было увязано во вьючные тюки. У них было либо мало снаряжения, либо мало провианта. Почти все были совсем еще молоды, некоторые — в повязках, некоторые — оправляющиеся от ран. Несмотря на свою юность и неухоженный вид, они производили впечатление закаленных воинов, привыкших смотреть смерти в лицо.

Когда я подошел к ним, тот, кто был ко мне ближе всех, собрался вставать, и я замедлил шаг в ожидании оклика.

— Пусть подойдет! — рявкнул знакомый голос.

Я прошел меж ними к человеку, который был мне нужен. Он сидел чуть поодаль, привалясь спиной к тюльпановому дереву. Он был немного старше большинства остальных. На голове его все еще белела повязка, да и шрамов на теле прибавилось. Это был очень рослый, волосатый мужчина, и он смотрел на меня, нахмурившись как демон царицы Гупль.

Я сел и сделал большой глоток из бутыли с водой. Когда я покончил с этим, он все еще смотрел на меня, лениво почесывая необычно короткую бороду.

— Чего тебе надо?

— Всего лишь поговорить со старым другом.

— Ну говори. Что еще? — Он рычал, как лев на охоте. — Только для дружбы нужно по меньшей мере два человека. — Он оглянулся проверить, не слушает ли нас кто из его спутников.

— У меня к тебе послание. Точнее, два послания.

— Тогда передавай их и катись.

— Первое — от Штаха. Он сказал, что ты неплохо начал.

Гневный румянец загорелся на его щеках. Он ничего не сказал, но я слышал уже про его подвиги и понимал, что они заслуживают похвалы выше, чем эта. Наличие такого количества верных подчиненных уже наглядно свидетельствовало о той репутации, которую Ториан Безымянный заработал за один кровавый день.

— А второе?

— Это будет длиннее. Мы можем продолжать разговор в пути.

— Чтобы ты свел меня с ума своим бесконечным трепом и дурацкими байками? — грозно буркнул он. — Мечтай о чем угодно, Омар, только не об этом.

— Тогда я не передам тебе послания, — безмятежно ухмыльнулся я.

— Так ты больше не бог?

— Храни меня боги! Нет, мне не понравилось быть богом.

Он задумчиво сдвинул свои густые брови.

— Сдается мне, это многое объясняет. Ответь мне правду, если хочешь быть моим другом, — где и когда ты рожден?

— Не помню. Я был тогда слишком мал.

Черные глаза угрожающе вспыхнули.

— Если ты смертей, я могу убить тебя. Собственно, если подумать, я вижу, что просто должен убить тебя, ибо ты был свидетелем моего позора, а я не могу позволить, чтобы весь мир болтал об этом.

— Я думал, ты лучше знаешь меня, — сказал я, не скрывая обиды. — Я никогда не предаю друзей. Я никогда и никому не рассказываю о позоре до тех пор, пока это не добавит им только славы.

— До каких пор? Какой еще славы?

— Второе послание как раз об этом.

Он смерил меня подозрительным взглядом.

— От кого это второе послание?

— От богов, конечно.

— Храни меня, Штах! — Он вскочил на ноги и вышел из тени на солнцепек. Остальные удивленно посмотрели на него, но не прошло и нескольких секунд, как они побросали недоеденные остатки в походные сумы, подняли свое оружие и встали, готовые к выходу. Двое держали под уздцы лошадей.

Я тоже встал и, щурясь на яркое солнце, подошел к Ториану.

— Что нового слышно о Балоре? — спросил я.

— Он задержался после тебя еще на один день. В основном улаживал споры из-за награбленного добра. Потом и он вернулся к себе, на Ту Сторону Радуги.

— А Шалиаль? Я хотел сказать, Саньяла?

Ториан нахмурился.

— Она исчезла. Говорят, бог забрал ее с собой.

Я счастливо вздохнул. Горожане, конечно, будут оплакивать потерю своей прекрасной верховной жрицы, но им и в голову не придет пытаться отыскать ее. Ургалон — славный город. Никто не знает там Шалиаль Тарпит как сестру Джаксиана, и они не настолько похожи друг на друга, чтобы незнакомые люди заподозрили что-нибудь неестественное. Нет, право же, наконец-то счастливый конец истории! Майана возвращает свои долги, даже если Кразат — не всегда.

Ториан ухмыльнулся, показав щербатый рот, потом снова нахмурился и беспокойно покосился на меня.

— А ты? Куда лежит твой путь. Омар?

— Я иду в Полрейн. Я никогда еще не был там — по крайней мере я не помню такого. Возможно, был раз, но слишком давно.

— Почему в Полрейн? — буркнул он.

— Потому, что царство рухнуло. Потому, что должен появиться новый царь и построить новое царство. Это работа для героя, но найти героев не так просто. Я могу предсказать долгую и кровавую борьбу — там мне будет на что посмотреть.

— Я знал, что дорога будет тяжела, но не ожидал, что так тяжела, — простонал он сдаваясь.

— Мне был послан сон — в ту первую ночь в «Бронзовом кубке». Тогда я не понял его. Зато тебе это было бы интересно!

— Длинный сон?

— Нет. Очень короткий.