- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (27) »
хрусталя.
Под ногою у царицы
Темнокрылая земля.
Улыбнется — день зажжется,
Отвернется — кровь прольется,
Будет так, как повелит
Благосклонная Лилит.
Я целую плащ узорный
И державное кольцо,
И усмешкою покорной
Освещается лицо.
Но под царским покрывалом
Сердце легкое болит:
Об ином, о небывалом
Сумрак шепчется с Лилит.
3.
Руку жмут еще кольца колкие,
А уж сердце летит, летит…
Ну, простимся, радость недолгая,
Солнце ночи, моя Лилит.
Легок путь — без счастья и ревности.
Не одна ли мера, скажи,
И моей легкокрылой верности
И твоей беззащитной лжи?
Только плечи запомнить тонкие,
Только шелком волос вздохнуть…
В ночь, по скату, тропами ломкими
Побреду, дойду как-нибудь.
Георгий Иванов
1.
Вздохни, вздохни еще, чтоб душу взволновать,
Печаль моя! Мы в сумерках блуждаем
И обреченные любить и умирать
Так редко о любви и смерти вспоминаем.
Над нами утренний пустынный небосклон,
Холодный луч дробится по льду…
Печаль моя, ты слышишь слабый стон:
Тристан зовет свою Изольду.
Устанет арфа петь, устанет ветер звать
И холод овладеет кровью…
Вздохни, вздохни еще, чтоб душу взволновать
Воспоминаньем и любовью.
Я умираю, друг! Моя душа черна,
И черный парус виден в море.
Я умираю, друг! Мне гибель суждена
В разувереньи и позоре.
Нам гибель суждена и погибаем мы
За губы лживые, за солнце взора,
За этот свет, и лед, и розы, что из тьмы
Струит холодная Аврора…
2.
Меня влечет обратно в край Гафиза,
Там зеленел моей Гюльнары взор,
И полночи сафировая риза
Над нами раскрывалась, как шатер.
И память обездоленная ищет
Везде, везде приметы тех полей,
Где лютня брошенная ждет, где свищет
Над вечной розой вечный соловей.
М. Кузмин
РОЖДЕНЬЕ.
Без мук Младенец был рожден,
А мы рождаемся в мученьях.
Но дрогнет вещий небосклон,
Узнав о новых песнопеньях.
Не сладкий глас, а ярый крик
Прорежет тленную утробу.
Слепой зародыш не привык,
Что путь его — подобен гробу.
И не восточная звезда
Взвилась кровавым метеором,
Но впечатлелась навсегда
Она преображенным взорам.
Что дремлешь, ворожейный дух?
Мы — потаенны, сиры, наги,
Надвинув на глаза треух,
Бредут невиданные маги.
Сергей Нельдихен
ИЗ ПОЭМОРОМАНА «ПРАЗДНИК».
Бирюзою перстня божьего
Небо нынче не заткнуто, —
Небо серое.
Но зато и в бурю осенью —
На деревьях загорелых
Листья солнятся.
В городах во время праздника
Марш дудит солдатскошагий;
Разве весело?
Кто, гуляя в праздник по полю,
Будет петь под барабаны
И вышагивать?
Кто захочет пчел и бабочек
Променять на дым — гадюку,
Крыши жрущую?
Тоньше пойте, девки-барышни,
К нам бегите веселиться
Да отплясывать!
Ирина Одоевцева
I.
В городе не знаешь даже, что зима.
В городе большие, серые дома,
И живут в домах расчетливые люди:
Что мы будем делать? чем мы сыты будем?
И нельзя смеяться и спокойно жить,
Надо притворяться, ссориться, грустить.
А в лесу морозно, солнечно и тихо.
Выйдет на прогулку круглая ежиха,
На снегу блестящем колыхнется тень —
Из еловой чащи выглянет олень.
Осторожно вьется рыжая лисица
И поводит носом: чем бы поживиться.
Звери корма ищут, на небо глядят,
На румяный, ясный, ледяной закат,
И в глазах их мысли тайные, простые —
И совсем небесные и совсем земные.
2.
Летят на юг соловьи
Дорогой певучей и дальной.
Улыбаются губы твои,
А сердце мое печально.
Откуда печаль моя
И позднее сожаленье:
Ведь мне улыбка твоя
Ветер с моря и птички пенье.
Ник. Оцуп
В снегу трещат костры. Январь на бивуаке.
Продрогших лошадей испарина долит.
Студеным воздухом охвачен Исаакий,
И муфтой скрыв лицо, прохожая спешит.
В театре холодно. Чтоб угодить Шекспиру,
Актеры трудятся, крича и вопия,
И все же сострадать неистовому Лиру
В тяжелых ботиках пришла любовь моя.
Что ей до сквозняков простуженной постройки?
Дыханье частое волненье выдает.
В нетопленном фойе у лимонадной стойки
Открытки и цветы старушка продает.
Нет, слава никогда не может быть забавой,
И как бы я хотел (дерзаешь ли, душа?)
Не доморощенной — великолепной славой
Покрыть себя, и пусть красавица, спеша
Спустя столетия по набережной Сены,
Прелестным профилем в подъезде промелькнет,
Чтоб для нее одной актер французской сцены
Читал моих стихов достойный перевод.
2.
Возле зеркала тяжелого
Деревянный стол стоит —
Ночь, невеста топит олово,
В чашу пристально глядит.
В чаше тени синеватые,
Пыль от
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (27) »