булавку.

Ваня смотрел теперь на Лельку с уважением: ведь, он видел моря, пустыни, леса, где живут огромные слоны, грозные львы и пестрые попугаи; видел негров, черных, как смоль, с курчавыми головами. Эх, досадно, что не умеет Лелька говорить по-человечески, — чего бы он только не порассказал! Ваня, конечно, не показывал виду, но втайне он сильно завидовал Лельке.

Грицко рассказывал, что и летом, когда уже опустела школа, Лелька иногда прилетал и гулял по крыше. А осенью он опять улетел.

Вернется ли он снова?

А вот подождем до весны — тогда узнаем.

Гришка и Мишка

Сторож Грицко был завзятый куровод. И, правда, куры у него были красивые и породистые, он их холил и никому не позволял обижать. В особенности красива была одна большая рыжая курица по прозвищу «Мохнатка». О ней Грицко заботился больше всего. Бывало, выйдет на крылечко, посыплет пшена и кричит: «Мохнатка, Мохнатка!»

И Мохнатка бежит: знала свое имя.

Однажды, в начале мая, Василий Иванович заметил, что Грицко чем-то огорчен.

— Что ты приуныл, Грицко?

— Курицу одну хорек ночью задушил, — отвечал тот.

— Да что ты! Какую же курицу? Уж не Мохнатку ли?

— Пеструшку.

— Откуда же это хорьки сюда забрались?

— Да ведь тут степь близко.

Школа стояла почти на самом краю города.

— Не иначе как у них тут гнездо. Не знаю только — где… Грицко был очень сердит.

И что же. На другое утро нашли еще двух задушенных кур. А гнезда хорька нигде не видать.

Грицко просто сам стал не свой. Уж и ругал же он хорьков! Решил всю ночь сторожить, да как-то невзначай заснул. Вдруг сквозь сон слышит — возня поднялась в курятнике. Куры закудахтали, захлопали крыльями — переполох. Бросился Грицко в курятник, спросонья провозился долго с фонарем, наконец зажег свечку. Глядь — а Мохнатка лежит мертвая. Ну, уж тут Грицко просто окончательно расстроился. Сказал, что до тех пор не успокоится, пока не найдет хорькова гнезда. А разве его так просто найдешь!

*

Утром пошла Дарья за дровами к сараю. Сбросила поленьев с десяток, да вдруг как вскрикнет:

— Ух!

Прямо у нее из-под рук какие-то две зверушки остромордые, бурого цвета — шасть! И были таковы. А Дарья кричит:

— Хорьки! Хорьки! Ух, дурные!

На крик прибежал Грицко.

Оказалось — хорьки-то в дровах поселились.

— Смотри-ка, — сказала Дарья, — да это, никак, детеныши. И она подняла двух маленьких хоречков, словно мышат. — В ведро их — и вся недолга, — сердито сказал Грицко. Но тут мимо проходил Василий Иванович.

— Ну, зачем их убивать, маленьких-то, — сказал он. — Мы их воспитаем. А я как раз хотел сегодня ребятам про хорьков рассказывать, какие они бывают. Вот и случай подходящий.

— А они, подлые, зачем моих кур подушили?

— Так ведь это не они, а большие. И потом, Грицко, глупо сердиться, если одно животное нападает на другое. Это их инстинкт. Не надо забывать, что хорьки очень полезны: они уничтожают сусликов и полевых мышей, которые так вредят посевам. Хорек — животное нужное.

— А ну вас! У вас все нужное.

— Да право — так. Давай-ка мне их сюда.

— А кто же их кормить-то будет? — спросила Дарья.

— Кормилица, — отвечал, улыбаясь, Василий Иванович. — Не верите? а вот увидите.

*

Дети собрались в школе, и, конечно, сразу распространился слух о том, что Василий Иванович собирается воспитывать хорьков.

Когда он пришел на урок, его прямо засыпали вопросами: какие хорьки, да что они будут есть, да как их нашли?

— Вот я вам сейчас нарисую на доске взрослого хорька, — сказал Василий Иванович. — Голова у него спереди сужена, рыльце заострено, уши короткие, а тело вытянутое. Ноги у него очень короткие, но с длинными пальцами. Хвост мохнатый, длиною вдвое меньше туловища. Живет он обычно или в норах или в дуплах деревьев, а вот на этот раз поселился в сложенных дровах. На хорьков охотятся, потому что мех у них очень ценный, но в некоторых местах охоты на них даже запрещены, потому что хорьки отлично борются с сусликами и мышами, а вы ведь знаете, как эти грызуны портят рожь и пшеницу.

— А где маленькие хорьки? — закричали дети.

— Если вы не будете шуметь, я покажу вам, что они сейчас делают. Но только чур — тишина полная.

Дети, затаив дыхание, на цыпочках пошли вслед за учителем. Он привел их в пустую комнату, где был склад всяких школьных вещей. Там на рогоже лежала серая кошка Машка. Она лежала, вытянув лапки, и, зажмурившись, мурлыкала.

— Она кормит своих котят, — прошептал Ваня.

— Один действительно ее котенок, — отвечал учитель также шопотом, — а два другие — хорьки.

И он увел всех обратно в класс.

— У Машки родилось трое котят, — объяснил он, — выжил только один, я и подсунул ей хорьков. А известно, что кошки отлично их вскармливают. Машка будет их кормилицей.

Но Грицко прямо заявил, что он обязательно хорьков убьет.

— Они кур подушили, так и их надо задушить, — упрямо повторял он.

Петя и Катя Иваненко, дети хуторянина, сказали Василию Ивановичу:

— Дайте их нам, когда они немножко подрастут. Мы им построим клетку. Папа тоже говорит, что хорьки — животное нужное.

Через три недели хорьки подросли и стали очень хорошо сосать намоченную в молоке губку и даже есть молоко с ложки. Василий Иванович, чтобы не сердить старого Грицко, к тому же и школа все равно пустела на лето, — отправил их на хутор к Иваненко. Понесли их в деревянном ящике с дырочками.

*

Хорьки зажили на хуторе.

Хутор находился на берегу реки Ворсклы. Домик у Иваненко был белый, как снег, обсаженный вокруг желтыми подсолнухами и красными маками.

Хорьки подрастали, и когда Петя или Катя кричали им: «Киси, киси!» — они бежали на зов. Их прозвали Мишка и Гришка. Своих они узнавали, а на чужих шипели. Когда они стали довольно большими, вот какой однажды вышел случай.

Петя решил играть в солдат. Он сделал себе из бумаги шлем, взял в руки деревянный меч и стал маршировать. Катя сидела и держала на руках Мишку. Петя зачем-то подошел к ней, не снимая шлема.

Вдруг хорек зашипел, ощетинился и — цап Петю за палец, — не узнал его в шлеме. Вцепился и не отпускает.

Прибежала мать.

— Суй руку в кадку! — крикнула она Пете.

Он