помеченный печатью императора! Редкий образчик красноречия осененного пламенной верой. Благодать спустившаяся на Иеронима была столь велика, что он мог одним прикосновением изгонять демонов, исцелять неизлечимо больных, и даже - как говорят - воскрешать мертвых. Во время Ваагх! Который захлестнул весь сектор, Иероним поднял меч веры. На планете Нумидия III он возглавил сопротивление разрозненных имперских сил, после того как большая часть администрации эвакуировалась, бросив население на произвол судьбы. Во время последней героической атаки Иероним шел впереди строя сил ополчения, распевая религиозные гимны, от которых поднимался божественный свет, слепивший орков. Разметав атакующую орчью орду Иероним лицом к лицу столкнулся с предводителем Ваагх!, преогромным орком Балбагором Неистовым. Богомерзкий ксенос Балбагор, ухватил святого Иеронима за ногу, поднял над собой, открыл пасть, и сожрал достославного святого, в два, - хотя некоторые говорят, что - в три приема; в этом моменте жизнеописания несколько разняться... Сожрав святого, Балбагор захохотал. Таковым деянием, он без сомнения хотел посеять ужас в рядах сражавшихся против него людей. Но не успел Балбагор как следует отдышаться, как изо рта, глаз и живота у него вдруг начал исходить нестерпимо белый свет. То была сила благодати Иеронима! Свет сей становился все ярче, и в конце концов разорвал нечестивца на части, прямо на глазах его войска. Пораженные орки, забыв природную свирепость свою, позорно отступили, что без сомнения спасло жизни остаткам ополчения людей. После этого орки устроили, присущие им анархические выборы нового вожака, с руганью и поединками. Это позволило ударной смешанной группировке имперской гвардии и нескольких орденов Адептус Астартес, добраться до планеты, и переломить ход сражения в пользу человечества. Ксеносы были изгнаны! А останки возлюбленного императором благочестивого Иеронима были помещены в ларец-реликварий, который стал одной из величайших святынь сектора.

Декурион Тибо почесал свой могучий подбородок.

- Что же люди поместили в ларец, если, как ты говоришь, Иерноима целиком сожрал ксенос?

- Судя по описанию, это палец почтенного святого. - Пояснил Галеаццо. - Одни говорят, что Балбагор демонстративно сплюнул этот палец в сторону, когда совершил свое нечестивое деяние. Другие же, - что этот палец вывалился из разорванного брюха ксеноса. Палец же сей, удалось изыскать на поле сражения усеянного горами трупов, потому что тот парил в воздухе окруженный сиянием, и от него исходил сладчайший ангельский голос, который распевал религиозные гимны, славящие нашего возлюбленного императора.

- Ты в это веришь, брат? - С сомнением спросил Тибо. - В поющий гимны палец?

- Сила веры двигает горы, - Серьезно промолвил Галеаццо, - Разве мало мы с тобой видели чудес в скитаниях среди звезд, брат Тибо? Если нечестивым и богохульным ложным богам хаоса удается сдвигать с орбит целые планеты, то на что же способна вера людей в возлюбленного императора? Так ли?

- Так, - почтительно склонил голову Тибо.

- Вот почему Эклезиархия так стремится вернуть эту утраченную великую реликвию, и испросила помощи нашего ордена.

- К сожалению, сейчас эта реликвия находится в храме, расположенном на территории губернаторской резиденции, захваченной еретиками. - Констатировал Тибо. - Это ограничивает наши возможности по применению силы. Нам потребуется точечная операция.

- И какую ты изберешь тактику? - Поинтересовался хранитель.

- Краткосрочный рейд. - Тибо решительно, стукнул кулаком по раскрытой латной перчатке. - Сперва сбросим в район дворца "Бурю Смерти", - это будет проверкой, остались ли в районе работающие системы ПРО. Затем, с десятком братьев я спущусь на десантной капсуле как можно более ближе к объекту. Вернем реликвию, зачистим площадку для приземления эвакуационного корабля, и вернемся на фрегат. Потом обработаем территорию орбитальным ударом.

- Похвальный план, - одобрительно рыкнул Галеаццо. Формально хранитель душ по должности должен был следить за моральным состоянием космодесантников, и не входил в командную иерархию. Бремя командования лежало на молодом декурионе. Но для молодого Тибо одобрение такого заслуженного ветерана как Галеаццо, было несомненно важным... - Но одному из твоего десятка придется остаться на борту фрегата.

- Почему? - Удивился Тибо.

- Потому я пойду с тобой. Реликвия, которую мы должны вернуть, пребывает в месте оскверненном варпом. Я хочу удостоверится, что силы тьмы не осквернили святую вещь.

Это звучало разумно. Брат Галеаццо был известен и своим даром псайкера. В ином ордене ему определенно светила бы карьера библиария. Но у Многоглазых были свои представления о том, кто должен опекать души воинов. Как можно углядеть влияние Хаоса, если ты сам ничего не знаешь о нем. Именно поэтому у многоглазых хранитель душ и библиарий были фактически одной должностью.

- Да будет так, - согласился Тибо.

***

Император являл собой воплощенный порыв воли. Глаза его сверкали мудростью и праведным гневом, исходивший от него золотой свет заливал все вокруг нестерпимым сиянием истины. Этот свет заставлял никнуть и отворачиваться детей мрака - демонов, расползавшихся в тени огромной залы. И самый мерзкий из них, - бывший Мейстер Войны, ныне падший ересиарх - Гор. На его некогда прекрасном, а ныне испещренным всеми следами пороков лице, было написано отчаянье неминуемого поражения. Гор со страхом отпрянул от Императора, пытаясь избежать неминуемой кончины, от занесенного над ним господней рукой праведного и гневного меча. И в то же время, закрываясь от нависшей кары одной рукой, во второй - спрятанной за спиной, - Гор сжимал острый узкий кинжал, подлый как язык змеи, - и такой же ядовитый. Через мгновение Праведный Отец и Падший Сын должны были обменятся ударами, которые определят судьбу галактики на тысячелетия вперед. И благодаря мастерству художников, казалось, что это мгновение вот-вот наступит. Глядя на эту мозаику над центральным алтарем, можно было забыть, что это всего лишь картина, сложенная из цветных кусочков смальты. Определенно, создавшие картину художники были благословлены самим Императором. Брат Эврар мог любоваться на неё бесконечно.

- Диксит Император... - хрипло и распевно тянул брат Эврар, стоя на преклоненном колене перед освещенным множеством свеч алтарём, в то время как остальная корабельная часовня тонула во мраке. - ...сэдэ а декстрис меис... - подпевал ему своим низким басом могучий брат Хартман, стоящий справа. Голос Хартмана