больше нет, и если ты придешь за мной, я уничтожу тебя, — сказала она.

Она была прекрасна и ужасна, и он все еще любил ее.

— До свидания, Оливер, — сказала она, вспыхнула белым пламенем и исчезла в ночи.

«Я все исправлю», — подумал он, стоя в одиночестве на крыше их бывшего дома. Я тебя вылечу. Он очистит свое имя и вернет Ковен. Он мог это сделать. Когда-то он был самым могущественным вампиром в мире. Он был благословлен даром Ковена и ответственностью оставшихся на его попечении душ.

Он мог это сделать.

Ему просто нужна была помощь друзей.

Эпилог

Они увидели его еще до того, как он подошел к их двери, а когда он подошел, они уже накрыли на стол, зажгли свечи, разожгли огонь и приготовили бокал вина.

Джек кивнул Шайлер, когда она подняла бутылку для его одобрения. Она улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ, хотя его улыбка была беспокойной. Они жили здесь так счастливо, так спокойно. За окном они видели огни долины и черную машину, медленно поднимающуюся к их холму.

Он взял бутылку из ее рук и оценивающе посмотрел на нее. До сих пор это была работа всей его жизни, самая лучшая, фантастический год; дожди были хороши, виноград жирен со вкусом, сама почва благословлена богами. Они приберегли это для особого случая. Он надеялся открыть его в другую ночь.

— Ты уверен, что хочешь это сделать? — спросила она. — Мы все еще можем сказать «нет».

— Мы достаточно долго отсутствовали. Мы нужны им. Мы нужны ему.

— Тогда мы договорились, — сказала она. Теперь она была старше, уже не та молодая девушка, которая благополучно привела Ковен в рай. Но что такое спасение? Конца не было, не для них. Были только бдительность и усилия.

Она вложила свою руку в его и сжала.

— Спасибо тебе.

Джек кивнул, но делал это не ради нее, хотя она могла в это поверить. Он хотел, чтобы мир был безопасным для его семьи, и если Оливер был здесь, это означало, что мир не был безопасным, ни для них, ни для их детей.

Шайлер знала почти сразу же, как это случилось, она видела пентаграммы во сне. Она чувствовала, как распространяется тьма. Они собирались уехать в Нью-Йорк, когда Эдон зашел навестить их по пути туда, и он сказал им оставаться там, где они были, он позаботится об этом.

Шайлер дала достаточно, и на этот раз пришло время волкам ответить на зов. Так они и остались на месте.

Но у них были планы. Они начали медленно, сначала отпустили прислугу, потом закрыли маленький магазинчик, который держали в деревне. Они не продадут виноградник, пока не продадут; они просто передадут его на время смотрителю. Близнецов они держали при себе столько, сколько могли. Близнецы. Так трудно было с ними прощаться. Шайлер не разговаривала несколько дней, и Джек был так же погружен в свои страдания, но они были добры друг к другу, и они не винили друг друга за то, что они должны были сделать. Они знали, что дети будут в хороших руках, и этого будет достаточно, чтобы продержаться до конца темных дней. Им было всего семь лет. Слишком молоды, чтобы сражаться, но он научит их, подумал Джек; он научит их всему, что знает, не только о вине, но и о тьме, которая была в них, которая была частью их, о тьме и свете.

— Я готова, — сказала Шайлер. Она не была похожа на тридцатилетнюю мать, но была похожа на девушку, в которую он влюбился, и он все еще любил ее. Она всегда будет для него такой, что бы ни случилось. В конце концов, это была любовь, способность видеть свою юную возлюбленную в стареющем незнакомце с ее лицом. Он всегда будет любить ее, думал он. Он был создан, чтобы любить ее.

Он улыбнулся, и Шайлер улыбнулась, потому что он все еще был Джеком Форсом, Аббадоном, ангелом разрушения. Они скрывали свою истинную природу в этой тихой жизни, но пришло время снова проснуться.

— Давай сделаем это.

В дверь позвонили.

Шайлер открыла дверь и улыбнулась. — Олли. Прошло слишком много времени, — сказала она. Она крепко обняла его и впустила друга в дом. Она показала ему огонь в камине, протянула бокал вина и предложила сесть за их столик.

— Джек. Скай, — сказал он. — Мне очень жаль. Но я не знал, куда еще пойти.

— Все в порядке, — сказала она. — Мы приехали. Расскажи нам, что случилось. С самого начала.

Так он и сделал.