возвращаются лишь через несколько лет. Если возвращаются вообще… Всех Вальзардов считают колдунами, ведьмами и чернокнижниками, потому они и смогли выжить во времена инквизиции, самостоятельно основать город, разбогатеть и дожить до настоящего времени. Лишенные души, проклятые до скончания веков, одержимые демонами, приспешники самого Дьявола… каких только характеристик им не давали и небылиц не складывали. Наколдовали себе хорошую жизнь и наслаждаются, держат в страхе соседние города, поклоняются невесть кому, пользуются в тайне магией… Но никто не будет спорить, что только из-за них процветает Лейнфорд, а каждый житель не знает ни в чем нужды, всегда в безопасности и комфорте, купается, словно сыр в масле, в заботе своего мэра. Однако все имеющееся у горожан было не просто так получено, а заслужено и заработано. Поэтому здесь, как и в любом другом городе в любой точке мира, есть более богатые и более бедные. Каждый имеет то, что он захотел и смог получить, а предатели, преступники и другие нарушители порядков навсегда изгоняются из города.
Самая скромная постройка на территории мэра, близко к которой местные жители не любили приближаться, по легенде, много веков назад была семейным алтарем поклонения темным силам, потому ее словно окружала негативная и опасная энергетика. Даже история происхождения Вальзардов не вызывала столько опасения и страха, сколько существование этой постройки. Сами же члены семьи о ней предпочитали ничего не говорить, будто храня какую-то страшную тайну. Но они не считали ее каким-то там алтарем, а называли родовой библиотекой или семейным храмом знаний. Сама она выглядела как невысокое полукруглое зданьице, высеченное когда-то из скалы или цельного куска камня, без окон с одной маленькой железной дверцей, а снаружи все было покрыто серебром. Наверное, именно это в какой-то степени успокаивало горожан от мыслей, что здесь Вальзарды проводят ритуалы или, что хуже, жертвоприношения. Хотя никто и никогда не видел, как хоть один член их семьи пользовался магией или колдовал. Не пойман – не вор?
В семье Вальзард наступило важное время: вот-вот должно было определиться будущее юной дочери, – но отец тянул с решением, никого не посвящая в свои мысли. Все могло бы стать известно еще в июне, но уже близился к концу август, а семья по-прежнему жила в неведении. Даже терпению жены мистера Вальзарда уже приходил конец, ей хотелось знать, что ждет их дочь. Но, к счастью, на одном из семейных ужинов Гарзес решил поделиться с домашними своими мыслями. – На днях я еще раз поговорил с директором твоей школы, – начал он, внимательно глядя на дочь. – До сих пор не понятно, что встретилось на твоем маршруте, что довело тебя до того состояния. Его несколько раз тщательно проверяли, все было нормально, – мистер Вальзард тяжело вздохнул. – Амали, я уже принял решение относительно твоего ближайшего будущего, но… Прежде, чем я его озвучу, либо ты нам с мамой расскажешь, откуда у тебя взялись все те травмы и ожоги, и что вообще тогда произошло, либо я тебя не допущу к обучению магии. – Как же так, отец?! – возмутилась девушка, но тут же поймала на себе строгий взгляд матери. – Гарзес, – вступила в разговор миссис Вальзард, – этого ты сделать не сможешь, к сожалению. Она уже кое-чему и самостоятельно смогла обучиться. Пораженный взгляд дочери говорил о многом, она была разочарована, но не ожидала продолжения… Ее отец же, пока что, был лишь удивлен услышанному. – Более того, хочу, чтобы ты знал, что она уже использует простую магию без нашего разрешения… – Амали? Объяснись! – тон отца был очень строг и требователен. – Папа, я ничего запрещенного не использовала, – оправдывалась девушка. – Ничего такого… – Амали, ты изменяла свою внешность, ты использовала самоисцеление, ты… – Мама! Ты же обещала! – вскрикнула дочь, со злостью бросив столовые приборы на стол. – Я поверила тебе, что ты будешь молчать! – Если ты не забыла, то на твою просьбу «не говорить» я ничего не ответила, – миссис Вальзард старалась не повышать голос при муже. – Это не тот случай, когда о подобном следует умалчивать. Амали резко вскочила из-за стола и убежала в свою комнату, уже по дороге туда захлебываясь в слезах от острого чувства несправедливости и, своего рода, предательства матери. – Ох, ну и манеры… – на протяжном выдохе пробубнила себе под нос женщина, и тут же почувствовала на себе прожигающий взгляд мужа. Мистер Вальзард сжимал в руке вилку, гневно глядя на жену. – Вы можете сколько угодно хранить между собой ваши женские тайны, но подобного за своей спиной я не потерплю! – негромко прорычал он. – Чтобы моя дочь нарушала семейные правила?! Чтобы без моего ведома в моем доме использовалась магия?! Да хоть и не запрещенная, все равно! – раздраженно отодвинув от себя всю посуду, мужчина встал из-за стола и подошел к жене. – Уже почти сентябрь, а я только что узнал… Беатрис, я даю вам времени до вечера на то, чтобы собраться с мыслями и силами, – он приблизился к ее уху, и его речь превратилась в шипение змеи. – В девять часов жду обеих в своем кабинете для разговора. Не испытывайте мое терпение. И имей в виду, и ты и она серьезно провинились. После этих слов мистер Вальзард вышел из помещения, а его супруга осталась. Позже по поручению миссис Вальзард дочери донесли слова главы семьи. В назначенное время обе стояли перед дверьми кабинета. Они между собой не проронили ни звука, их взгляды даже не пересеклись, но атмосфера чувствовалась враждебной. Наконец, тяжело вздохнув, миссис Вальзард жестом попросила слуг открыть им двери, после чего у обеих сердцебиение уже отдавало в ушах и горле. Мистер Вальзард сидел в своем кресле у камина, держа в руках бокал с янтарным прозрачным напитком. В сторону родственниц он даже не посмотрел, но жестом указал на небольшой диван напротив. Женщины молча прошли и сели, так и не переглянувшись. Некоторое время здесь продолжалась тишина, но ее нарушил глава семьи. – Я знаю о происходящем на каждой улице своего города, – начал он, не отводя глаз от огня, – мне известна история жизни каждого горожанина, от меня не скрывается ни одно, даже малейшее, происшествие в Лейнфорде, – мистер Вальзард, наконец-то, повернулся к сидящим на диване. – Я допускаю, что в недомолвках есть и моя вина: в лучшем случае, я с вами провожу время только за завтраком, обедом или ужином. Мы практически не разговариваем… – в голосе мужчины слышалось сожаление. – Но сейчас я с вами поступлю так же, как поступаю со всеми жителями, которые приходят ко мне с просьбами или жалобами, – небольшая
В семье Вальзард наступило важное время: вот-вот должно было определиться будущее юной дочери, – но отец тянул с решением, никого не посвящая в свои мысли. Все могло бы стать известно еще в июне, но уже близился к концу август, а семья по-прежнему жила в неведении. Даже терпению жены мистера Вальзарда уже приходил конец, ей хотелось знать, что ждет их дочь. Но, к счастью, на одном из семейных ужинов Гарзес решил поделиться с домашними своими мыслями. – На днях я еще раз поговорил с директором твоей школы, – начал он, внимательно глядя на дочь. – До сих пор не понятно, что встретилось на твоем маршруте, что довело тебя до того состояния. Его несколько раз тщательно проверяли, все было нормально, – мистер Вальзард тяжело вздохнул. – Амали, я уже принял решение относительно твоего ближайшего будущего, но… Прежде, чем я его озвучу, либо ты нам с мамой расскажешь, откуда у тебя взялись все те травмы и ожоги, и что вообще тогда произошло, либо я тебя не допущу к обучению магии. – Как же так, отец?! – возмутилась девушка, но тут же поймала на себе строгий взгляд матери. – Гарзес, – вступила в разговор миссис Вальзард, – этого ты сделать не сможешь, к сожалению. Она уже кое-чему и самостоятельно смогла обучиться. Пораженный взгляд дочери говорил о многом, она была разочарована, но не ожидала продолжения… Ее отец же, пока что, был лишь удивлен услышанному. – Более того, хочу, чтобы ты знал, что она уже использует простую магию без нашего разрешения… – Амали? Объяснись! – тон отца был очень строг и требователен. – Папа, я ничего запрещенного не использовала, – оправдывалась девушка. – Ничего такого… – Амали, ты изменяла свою внешность, ты использовала самоисцеление, ты… – Мама! Ты же обещала! – вскрикнула дочь, со злостью бросив столовые приборы на стол. – Я поверила тебе, что ты будешь молчать! – Если ты не забыла, то на твою просьбу «не говорить» я ничего не ответила, – миссис Вальзард старалась не повышать голос при муже. – Это не тот случай, когда о подобном следует умалчивать. Амали резко вскочила из-за стола и убежала в свою комнату, уже по дороге туда захлебываясь в слезах от острого чувства несправедливости и, своего рода, предательства матери. – Ох, ну и манеры… – на протяжном выдохе пробубнила себе под нос женщина, и тут же почувствовала на себе прожигающий взгляд мужа. Мистер Вальзард сжимал в руке вилку, гневно глядя на жену. – Вы можете сколько угодно хранить между собой ваши женские тайны, но подобного за своей спиной я не потерплю! – негромко прорычал он. – Чтобы моя дочь нарушала семейные правила?! Чтобы без моего ведома в моем доме использовалась магия?! Да хоть и не запрещенная, все равно! – раздраженно отодвинув от себя всю посуду, мужчина встал из-за стола и подошел к жене. – Уже почти сентябрь, а я только что узнал… Беатрис, я даю вам времени до вечера на то, чтобы собраться с мыслями и силами, – он приблизился к ее уху, и его речь превратилась в шипение змеи. – В девять часов жду обеих в своем кабинете для разговора. Не испытывайте мое терпение. И имей в виду, и ты и она серьезно провинились. После этих слов мистер Вальзард вышел из помещения, а его супруга осталась. Позже по поручению миссис Вальзард дочери донесли слова главы семьи. В назначенное время обе стояли перед дверьми кабинета. Они между собой не проронили ни звука, их взгляды даже не пересеклись, но атмосфера чувствовалась враждебной. Наконец, тяжело вздохнув, миссис Вальзард жестом попросила слуг открыть им двери, после чего у обеих сердцебиение уже отдавало в ушах и горле. Мистер Вальзард сидел в своем кресле у камина, держа в руках бокал с янтарным прозрачным напитком. В сторону родственниц он даже не посмотрел, но жестом указал на небольшой диван напротив. Женщины молча прошли и сели, так и не переглянувшись. Некоторое время здесь продолжалась тишина, но ее нарушил глава семьи. – Я знаю о происходящем на каждой улице своего города, – начал он, не отводя глаз от огня, – мне известна история жизни каждого горожанина, от меня не скрывается ни одно, даже малейшее, происшествие в Лейнфорде, – мистер Вальзард, наконец-то, повернулся к сидящим на диване. – Я допускаю, что в недомолвках есть и моя вина: в лучшем случае, я с вами провожу время только за завтраком, обедом или ужином. Мы практически не разговариваем… – в голосе мужчины слышалось сожаление. – Но сейчас я с вами поступлю так же, как поступаю со всеми жителями, которые приходят ко мне с просьбами или жалобами, – небольшая
