почему ты наплевала на него, на его дворец, на твоих сестёр, вампира и остальных. Я вот тоже. Но я — другой. И бегаю быстрее — от меня не удерёшь!
Получив пледом, оборотень замолчал.
— Брат Орин, отец-настоятель, зовёт вас! — после тактичного стука уведомили меня голосом слуги.
Шака сразу оживился. Достал наш общий мешок, принялся прятать мои вещи.
— Отлично. Ты пойди. И если вернёшься с хорошими новостями, знай: я собран и готов к отъезду!
Больше запустить в него было нечем — он всё упаковал за считанные секунды. Хотя не так и много у нас имелось добра, чтоб перевозить.
***
Поборов глупую дрожь, я вошла в кабинет настоятеля. Самого Верона там не наблюдалось. А король стоял, опираясь на подоконник, и ждал. Теперь, когда мы одни и посторонних поблизости нет, он заговорил со мной открыто — сразу начал с претензий.
— Кто он?
— Кто? — уточнила я, удержав на несколько минут его взгляд. Усмехнулась. Опустила голову.
— С кем ты была там! — слова вырывались у него сквозь стиснутые зубы. Всё-таки ревновал!
— Его зовут Ивон. — Отвечала я, медленно преодолевая расстояние между нами. — Он признался мне.
— В чём?
— В своём расположении ко мне. — С удовольствием терзала его сердце я. Встала рядом. Посмотрела, гордо вскинув голову. — В парке, я объясняла ему, почему не могу принять его чувств.
— Почему? — более мягко, сбавив суровость, задал вопрос Тайрелл. Он едва сдерживал улыбку, зная ответ. Просто хотел услышать его от меня.
— Потому что без ума от другого мужчины. Знаешь, такого: он сидит на троне, хмурит брови и не знает, куда деваться от многочисленных невест.
В следующую секунду меня сгребли в объятия. Целовали и целовали. Лишь потом он прервался, чтобы сказать:
— Этот мужчина скучает по амазонке, которая сбежала, — шептал король. — Подстриглась. Притворяешься мужчиной. Ори, вернись ко мне!
— А тебе разве без меня не весело? Как же Войка и Ризи? — съехидничала я.
— Мне нужна ты! — поймал мой поцелуй он. — Ты вернёшься?
— Ты хочешь этого?
Он слегка отодвинулся.
— Ты ни одного моего письма не прочла, да?
— Читала, — попыталась соврать и была поймана на лжи.
— Нет! Иначе бы… — Не договорив, король разжал объятия. — Иди, собирайся. Ты сегодня же возвращаешься со мной — это не обсуждается! Об остальном позже поговорим.
Противиться воле государя, и любимого человека не смог бы никто. Я помчалась собираться. Только у порога вспомнила, что вещи то уже собраны оборотнем. Зато было время исправить недочёт и перечитать письма Тайрелла. Усевшись за столом, я раскрыла первое.
"Не хочу называть тебя "любимой" — приторно сладко и глупо. Я не мальчишка, а король, в сердце которого стрелой попала самая прекрасная лучница на свете. Я повторяю твоё имя во сне. Но, просыпаясь, вижу пустоту. Тебя нет рядом. Моей вины в том нет (хочу надеяться), однако вопреки своей гордости, извинюсь, если ты того пожелаешь. Моё же желание одно: хочу увидеть тебя, обнять…" — я прослезилась. Душа затрепетала. Совесть проснулась и, вгрызаясь в сердце, принялась повторять: "Идиотка! Ты чуть не потеряла такого мужика!". Отгоняя её надокучливые вопли, прочла следующее послание.
"Я ищу тебя повсюду. Не могу ходить на собрания знати, не могу сосредоточиться. Закрываю глаза и вижу тебя. Злюсь на себя. Шелеста просил не показываться мне, потому что он — напоминание о тебе. Избегаю твоих сестёр. Ори, садись на коня и поезжай сюда! Ты обещала всегда быть рядом, быть моей!"
В следующем сквозило тоской и болью. Заканчивалось оно приказом: "Немедленно вернись!"
"Я с ума сойду! Ори, сегодня ночью ты снилась мне. На тебе было нежно синее одеяние. Совершенно прозрачное. Я сорвал его с тебя. Целовал. Целовал шею, плечи…"
— Ого! — зачитался письмом Шака, склонившись через моё плечо.
— Эй! Это глубоко личное!
— И очень интересное! — собирался узнать о фантазиях короля все подробности он.
Крайне увлекательное письмо довелось спрятать, сунув его за воротник, чтобы оболтус не достал. Я порылась в других бумагах, изъяла ещё пару и рассмеялась. Признания в любви чередовались с провокациями. Последние два письма отличались лаконичностью.
"Ориана, если ты не приедешь сегодня — я вышлю за тобой войско и Кроху! Они перевернут всё к верху дном, найдут тебя и приволокут! Ты же знаешь, своего друга — его ничто не остановит!"
"Дура!!!" — это я во втором прочитала. Одно слово на большом листе.
— Домой, домой, домой! — приплясывал рядом Шака, пиная мешок с вещами, и меня за одно. Схватил меня, оторвал от земли, покружил.
— Эй! — возник в дверях недовольный король. — Прежде чем обнимать её, следовало одеться!
— Ой! — опомнился Шака, лишь сейчас сообразив, почему его поддувает сквозняками со всех сторон. Отпустил меня, покопался в мешке, достал свои вещи, оделся.
— Я готов. Поехали! — выдал он.
— Да, — кивнула ему. — Только ты кое-что забыл!
— Что? — спохватился оборотень.
— Канония упакуй! — напомнила о механике. Шака откопал верёвку в мешке и пошёл за изобретателем.
Мы покинули монастырь в обед. Мастера вздохнули с облегчением. Особенно сэр Иориус Контис. Верон не знал печалиться ему или радоваться. Лишь Ивон определился — он грустил, оттого и провожать не пожелал. Рыцарь выглянул в окно, ограничился сухим кивком на прощание. Тайрелл улыбался. Я соскучилась по его улыбке и выражению зелёных глаз.
— Кстати, ваше величество! — припомнилось кое-что неотложное, что следовало срочно обсудить.
— Да? — повернулся он.
— Сам дурак!
Тай рассмеялся.
— Вы подходите друг другу, — констатировал Шака, и запел весёлую песенку. Каноний не в такт подвывал — оборотень его связал и тащил за собой, вроде груза.
ЛитВек: бестселлеры месяца
