следуя к их отцу, полковнику Вону, который с полком сейчас находился в Индии. Опасаясь всего — от кораблекрушения до людоедов — Кози помчалась назад в свою комнату. Норa бежала за ней по пятам. Открыв окно, Кози высунулась наружу. Дождь размыл ее зрение, она могла лишь разобрать, что стучал мужчина.

— Он левша, — сообщила она, усвоив в детстве ирландское суеверие о том, что левши — несчастливая порода.

— Ciotog,¹ — воскликнула Нора, крестясь. — Конечно, левша, дьявольское отродье.

Стыдясь, что минутно поддалась глупому старому суеверию, Кози снова высунула голову из окна.

— Что у вас за сообщение, сэр? — позвала она, перекрикивая рев струй из водосточного желоба. Ее голос мгновенно унеслo ветром, и она была вынуждена кричать изо всех сил:

— ЧТО ВЫ ХОТИТЕ?

Бенедикт снял дом в комплекте с персоналом.

— Впустите меня! — взревел он, возмущенный тем, что нанятая прислуга не ожидалa его внизу, с трепетом выполняя каждое желание.

— ЧТО? — закричала Кози, укрывая лицо от дождя рукой.

— ВПУСТИТЕ МЕНЯ. Я СЭР БЕНЕДИКТ. МНЕ ДАЛИ НЕПРАВИЛЬНЫЙ КЛЮЧ.

— Это не курьер, слава Богу! — Кози вытащила голову из-под дождя. — Говорит, что он сэр Бенедикт. У него нет ключа от дома, бедняги.

— Мне все равно, если он Святой Бенедикт, — решительно заявила Нора. — Вы не можете впускать незнакомых людей в дом посреди ночи, мисс Кози. Это вам не Ирландия.

Кози подняла голову и выкрикнула:

— Я СПУСКАЮСЬ ВНИЗ.

— Вы слишком добры, — дрожа, пробормотал Бенедикт, когда она захлопнула окно.

Мокрая до пояса, Кози подбежала к гардеробу и открыла двери, стуча зубами.

— Ты б не хотела остаться на ночь под дождем, Нора Мерфи, — огрызнулась она в ответ на молчаливое неодобрение Норы. — Oсмелюсь предположить, никто из наших английских соседей его не впустит.

— Я разбужу Джексона, — Нора предложила единственного другого слугу в доме.

— Ничего подобного, — Кози вытeрла волосы, влажные и беспорядочно спутанные. — Джексон пьян. Я не позволю сэру Бенедикту думать, что все ирландцы пьяницы! Иди открой его светлости дверь, пока я одеваюсь. — Она сбросила халат и рылась в гардеробе в поисках чего-нибудь теплого и скромного, чтобы переодеться.

— Англичанин не увидит меня полураздетую, — заявила Нора в шоке. — И ciotog сверх того! Кто знает, какому злодеянию я могу быть подвергнута. Вам лучше пойти самой, мисс Кози.

Кози залилась смехом:

— Ха! И какими же могут быть эти злодеяния?

— Конечно, леди он ничего не сделаeт дурного, — объяснила Нора, плотно натягивая шаль вокруг искривленного, тощего тела. — Но меня может изнасиловать, я всего лишь прислуга.

Кози схватила старую юбку для верховой езды и натянула поверх ночной рубашки. Ночная рубашка была пошита из лучшего французского шелка, но юбка — из дешевого зеленого сукна, похожего на войлок для покрытия игровых столов. Кози обычно носила ее с такой же курткой, когда делала уборку в доме.

— Впусти его, старый фургон, — настаивала она, поспешно заправляя ночную рубашку в юбку, — иначе я расскажу отцу Маллоне о твоем нехристианском поведении!

Угроза оказала воздействие на Нору.

— Ладно, мисс Кози, — произнесла она могильным голосом, худые руки протянулись с оскорбленным достоинством. — Но когда ciotog убьет нас всех, не приходите ко мне плакать.

Нора вышла, оставив юную леди одеваться в темноте. Внизу она открыла дверь так внезапно, что чуть не получила удар в нос зонтиком джентльмена.

— Добрый вечер, — произнес он с сокрушительным достоинством. — Как мило с вашей стороны впустить меня. Надеюсь, это не доставило вам особых хлопот. — Бенедикт протянул зонт маленькой горбунье. К его удивлению, она взвизгнула и отскочила в сторону.

— Мисс Кози будет внизу скорее скорого, Ваша честь! — пропищала cлужанка, убегая. — Как только впрыгнет в одежду!

Oна забрала свечу с собой.

Предположительно, «мисс Кози» была экономкой, вероятно, той самой женщиной, которая кричала на него из окна. Бенедикт уже невзлюбил ее. Излишне говорить, что он не привык ждать в холодном, темном холле, пока экономка прыгает в одежду. И вообще, почему она «мисс» Кози? Замужем или нет, большинство экономок принимали почетное звание «миссис», когда достигали положения стaршей прислуги. Очевидно, мисс Кози хотела, чтобы каждый встречный мужчина считал ее подходящей для замужества!

Протолкнув чемодан ногой в дом, баронет закрыл дверь от ветра и дождя. «Куда к дьяволу подевался Пикеринг?» — сердито подумал он, вытирая рукавом влажное лицо.

Потеряв правую руку, он научился все делать левой. Вынув серебряный портсигар, он чиркнул спичкoй по нижней части стола в прихожей. Бенедикт зажег свечи в ближайшем канделябре и огляделся. Покрытые дамасскими обоями стены и позолоченные канделябры соответствовали элегантности, которая ожидалась от адреса на Кэмден-Плейс, но дешевые сальные свечи разбрасывали вокруг грязнo-оранжевые пятна. Баронет предпочитал чистый белый свет свечeй из пчелиного воска — факт, хорошо известный Пикерингу. Всерьез раздосадованный, он положил зонтик на подставку, когда наверху лестницы появилась фигура в юбках.

— Ах. мисс Кози, полагаю?

Ее имя было Козима, но, поскольку кроме матери никто и никогда ее так не называл, она не видела ничего странного в такой форме обращения.

— Да, — ответила она, спускаясь по ступенькам. — Вы сказали, что вам дали неправильный ключ, сэр Бенедикт? Вы не можете войти в дом?

Мисс Кози была ирландкой. Хотя она казалась обходительнее другой прислуги, однако не старалась говорить с английским акцентом.

— Я звонил, — недовольно сказал он.

— Ах, конечно, мы отключили этот трескучий старый звонок, — весело объяснила она.

— Чудесно! Помогите мне снять пальто, — резко приказал баронет, повернувшись к ней спиной.

Когда он повернулся, Кози увидела правый бок мужчины. Правая рука резко оборвалась на локте, рукав пальто был подцеплен. Бедный человек! Он действительно был ciotog. «Должно быть, он герой войны», — подумала дочь полковника, мгновенно записав незнакомца в армию.

— Сейчас, сэр, — в ее голосе звучало искреннее уважениe.

Она торопливо стянула тонкую черную шерсть с плеч джентльмена.