резок, но такова уж его суть. Он всегда говорит правду, как она есть, ничуть не заботясь о тактичности. – мягко заметил Сап, улыбнувшись.

– Если бы вы разобрали жизни пары миллиардов людей, вы бы также себя вели, а то и хуже, – усмехнулся Люстий.

– Ниже по шкале находятся животные, растения, камни. – вернулся Сап к теме, – Выше – ангелы. Это возможность перейти в новую реальность, лишённую страданий.

– Но вам это не светит, будьте уверены. Ниже камней ничто. Если ваша жизнь будет признана полностью упущенной, вы отправитесь на утилизацию. В этом случае для вас всё прекратится, окончательно и бесповоротно. Готовы начинать? Помните, любое слово, сказанное вами, будет влиять на дальнейшую судьбу.

Люстий щёлкнул пальцами и к Тамаре вернулась способность говорить. Рядом с ней появился стул, в этот раз больше, чтобы она могла нормально сесть, но женщина его и не заметила. Она ощупала рот, убедилась, что тот свободен и можно говорить, набрала в грудь воздуха и…

– Да как вы смеете! Сволочи! Уроды! Мерзкие мужские отродья! Что происходит?! Я буду жаловаться! Отпустите меня немедленно! Это незаконно!

Люстий молча отпил кофе, Сап горестно вздохнул, спокойно слушая истерику женщины. Она ругалась и ругалась, не собираясь останавливаться.

– Вы все мрази! Суки! Ненавижу вас!

Люстию надоело это спустя две минуты. Он покачал головой и указал пальцем на стрелку, которая уже упала ниже отметки человека и указывала на животное: свинью.

– Тамарочка, голубушка. – сказал он, когда женщина испуганно замерла, – Вы видимо, хотите побыстрее отправиться на утилизацию? Если это так, то продолжайте, вы действуете в верном направление.

Тамара замолчала и захлопала ртом, как рыба, выброшенная на берег.

– Я не верю вам! Это всё лож! Вы меня обманываете!

– На лицо отрицание реальности, – сказал Люстий, – Судя по вашему досье, вы это умеете, любите и регулярно практиковали. Смотрите, если не верите.

Люстий щёлкнул пальцами и в стороне от них появилось изображение Тамары. Вот она выходит из кухни, несёт в руках большую тарелку, в ней пельмени, залитые майонезом и кетчупом. Тамара садится, открывает банку пива, включает сериал. Она ест не спеша, чавкая и не замечая, как майонез залил толстый выпирающий живот. Расправившись с пельменями, она достаёт пачку чипсов и съедает их под пиво, периодически громко рыгая.

Люстий и Сап молча наблюдают за женщиной. Раздаётся звонок и Тамара подскакивает. Как здесь, так и на картине. Образ показывает, как она спешно семенит ножками, аккуратно открывает дверь, прокрадывается в коридор и лезет в кошелёк. Но не свой, а матери. Оттуда она берет деньги, открывает дверь и встречает курьера, который притащил пиццу и крылышки в панировке. Довольная Тамара, старательно не замечая отвращение курьера, кидает в него деньги, забирает еду и бежит обратно к себе в комнату, чтобы продолжить жрать, но… Её сердце не выдерживает, и она падает на пол. Спустя час появляется её мать, выходит в туалет и видит мёртвую дочь. Звонит в скорую, те приезжают и диагностируют смерть. Тело отвозят в морг, с ним там ничего не происходит. На похоронах никого нет, кроме одной уставшей женщины, которая ни разу не заплакала. Она ждёт, пока тело закопают, а потом уходит. На надгробии написано: Тамара Павловна Чернова.

– Убедились? – спрашивает Люстий. – Это конец вашей бездарной жизни.

– Но…

– Тамара, лучше вам побыстрее принять свою смерть, – проникновенно говорит Сап, – Мы не может с вами возиться бесконечно. Дело будет рассмотрено в любом случае. С вашим участием или нет.

– Может сразу на утилизацию? Видно же, что случай пропащий, – вздохнул Люстий.

– У неё есть право на защиту.

– А толку то? Много ты помнишь случаев, когда душам удавалось нивелировать свои грехи?

– Было пару раз, – неуверенно ответил Сап.

– Пару раз. Из миллиардов…

– Это не важно. Тамара, вы готовы начать разбирательство? Лучше вам быть готовой, потому что мы начинаем.

***

Тамара уселась на стул и сразу же заёрзала. Пусть она и лишилась тела, но почему-то все физические реакции остались. Кислый запах пота уже щекотал ей ноздри. Здесь не было жарко, но Тамара пропотела, растянутая футболка покрылась темными пятнами на спине. Её руки дрожали, а глазки бегали. Она глядела то на двух мужчин, которые поймали и привезли её непонятно куда, то на стрелку, которая зависла на свинье.

Свинья? Неужели я стану свиньёй? – пробилась мысль сквозь тревогу и панику. Тамаре было страшно. Ей хотелось накричать на этих двух мужланов. Уродов. Всем этим мужикам надо только одно! Они с ней что-то сделали, похитили! Но зачем?!

– Тамарочка, – притворно по-доброму сказал тот, кто назвался Люстием. Что вообще за имя такое?! Наверняка выдуманное. Сразу видно, что урод редкостный. Как и все мужики! – На всякий случай предупреждаю, что мысли ваши тоже влияют на конечный итог.

Стрелка опустилась ещё ниже. Теперь она показывала на курицу.

– Как бы вам не хотелось, мы с моим коллегой – не мужчины. Мы бесполые существа. Поэтому ваши обиды на мужской род и обвинения в том, что вас похитили… Право слово, это просто глупо.

– Не важно, – нахмурился Сап, – Давайте уже начинать. Тамара Павловна, вы меня слышите? Успокойтесь и соберитесь. Первый вопрос, который нужно разобрать – тело.

– Тело? – глупо переспросила женщина, захлопав глазами.

– Тело, да, – закивал Люстий, – Вам дали в аренду тело. И что вы с ним сделали?

– Есть, что сказать в оправдание? – Сап смотрел на неё строго, и Тамара поёжилась. Ей было очень, ну просто очень неуютно.

– А что тело?

– Во что вы его превратили?! – рыкнул Люстий, от чего Тамара взвизгнула, настолько её испугал громкий звук, – Чревоугодие. Так называется этот грех. Вам дали тело, как дар. Как возможность познавать чувственный мир. Но во что вы его превратили?

– Нормально всё с моим телом! – возмутилась Тамара, – Нормально!

Это «нормально» прозвучало требовательно, испугано, с затаённым знанием, что нет, не нормально.

– Простите, милочка, но в вас жира больше, чем всего остального, – Люстий смотрел осуждающе, – Никакой культуры питания, никакой физической активности. За что же вы так со своим телом? Оно ведь было у вас одно. Другого нет. И не будет уже.

– Я не виновата! – заверещала Тамара.

–