помимо большого мужества обладал неисчерпаемыми запасами фантазии и инициативы. Водопьянов горячо откликнулся на призыв Шмидта, и дальнейшие события показали, что Отто Юльевич сделал совершенно правильный выбор. Здесь надо иметь в виду, что к этому времени советские летчики уже накопили достаточный опыт посадок на дрейфующие льды легких самолетов-разведчиков на лыжных шасси, но никто не знал, какие льды будут встречены на Северном полюсе и найдется ли там достаточно большое ровное поле для того, чтобы безопасно посадить тяжелый самолет с полным грузом. К подготовке воздушной операции постепенно подключались все новые специалисты: начальник Полярной авиации Марк Иванович Шевелев, полярные летчики Герои Советского Союза Василий Сергеевич Молоков и Анатолий Дмитриевич Алексеев, военный штурман майор Иван Тимофеевич Спирин и другие.

В феврале 1936 года О. Ю. Шмидт доложил в Кремле на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) план проведения воздушной экспедиции на Северный полюс с целью организации там дрейфующей полярной станции. План одобрили, было решено направить на Северный полюс отряд тяжелых четырехмоторных самолетов ТБ-3 с посадкой сразу на лед без предварительной подготовки. На этом же заседании был утвержден и личный состав первой в мире дрейфующей научной станции «Северный полюс»* Сердце мое переполнили чувства безграничной радости и гордости за оказанное доверие, когда я узнал, что возглавлять эту станцию поручено мне.

Об Арктике, о работе в этом суровом, малоизведанном крае я стал мечтать, как только перешел на мирную жизнь после лет, проведенных на фронтах гражданской войны. Случай представился не сразу, а лишь в 1931 году в связи с полетом на север дирижабля «Граф Цеппелин». Меня назначили заведующим почтовым отделом на советском ледоколе «Малыгин», которому предстояло встретиться на Земле Франца-Иосифа в бухте Тихой с «Цеппелином» и обменяться почтой.

Нас было двадцать человек. «Малыгин» в течение четырнадцати дней пробивался сквозь тяжелые, грозные льды. Это было мое первое знакомство с суровой природой Арктики… По, приходе «Малыгина» на Землю Франца-Иосифа меня вскоре назначили начальником крупной полярной обсерватории. Бухта Тихая очень скоро приняла обжитой вид. Там я провел свою первую зимовку в Арктике. После я зимовал на мысе Челюскин тоже как начальник полярной станции. Мои первые опыты работы в Арктике на Земле Франца-Иосифа и на мысе Челюскин очень пригодились мне при создании станции «Северный полюс», эти работы шли одновременно с подготовкой воздушной экспедиции.

Формально подготовка станции была возложена на Главное управление Северного морского пути, но я по собственному опыту уже знал: только тогда обеспечен успех, если будешь все делать сам. В многочисленных комнатах внушительного здания на улице Разина, как в любом учреждении, с утра до вечера текли бумажные потоки, стучали машинки, звенели телефоны. Жизнь шла там своим чередом, а на меня смотрели обычно, как на докучливого просителя и старались отмахнуться, как от назойливой мухи, и мне часами приходилось просиживать в приемных больших и малых начальников, чтобы подписать какую-нибудь бумагу. Когда терпение мое лопнуло, я потребовал дать мне соответствующие полномочия или же освободить от должности начальника будущей станции. Предложение мое было принято, я получил отдельный счет в Госбанке и полную свободу действий.

Трудно перечислить все дела, какие сразу свалились мне на голову. Исходя из возможностей воздушного отряда, максимальный вес оборудования, снаряжения и продовольствия будущей станции не должен был превышать девяти тонн. Мне и моим помощникам пришлось применить много изобретательности, чтобы в пределах этого лимита взять максимум необходимых вещей. Пришлось заново конструировать двигатель и жилье, кухонное оборудование и радиостанцию, одежду и сани, изобретать и готовить новые виды легкой тары и еще многое и многое другое. Но это было еще частью дела: девять тонн все же не бог весть какой груз. Но на меня была возложена также и задача постройки исходной базы воздушной экспедиции на острове Рудольфа, а это означало, что надо было готовить уже несколько тысяч тонн оборудования и грузов.

На остров Рудольфа в 1936 году летали летчики Водопьянов и Махоткин, чтобы выбрать место для базы и аэродрома на ледниковом куполе острова.

Надо откровенно сказать, что, как в любом большом и новом деле, и здесь находились скептики и маловеры, которые считали заранее, что наше предприятие обречено на неудачу. Год спустя, когда экспедиция уже находилась на острове Рудольфа, мы прочитали надпись, сделанную Махоткиным. «Посмотрите, — писал этот летчик, — сколько здесь крестов на могилах тех, кто сложил головы на пути к полюсу, наша экспедиция прибавит только новые могилы…» К счастью, таких маловеров было мало и я на каждом шагу встречался с людьми, искренне помогавшими нам.

Хочу воспользоваться случаем, чтобы высказать благодарность товарищам, помощь которых была решающей в обеспечении успеха нашего дела. Прежде всего большое спасибо Анастасу Ивановичу Микояну. Он был назначен Советом Народных Комиссаров СССР председателем правительственной комиссии по наблюдению за подготовкой и снаряжением экспедиции. Будучи загруженным большой государственной работой, он находил время, чтобы повседневно заниматься вопросами подготовки экспедиции, по его указаниям все наши заказы на предприятиях страны выполнялись как внеочередные.

Как к родному старшему брату и надежному другу приходил я всегда к Николаю Кирилловичу Антипову. Я близко знал его много лет, работал под его руководством, когда Николай Кириллович был народным комиссаром почт и телеграфа СССР. В 1936–1937 годах Антипов занимал высокий пост председателя Комиссии советского контроля СССР и одновременно являлся заместителем председателя Совнаркома СССР, и он использовал данную ему народом и партией власть, чтобы разрушать бюрократические преграды, которые нередко возникали на нашем пути.

Как не вспомнить добрым словом мудрого человека с суровым лицом солдата и чутким сердцем друга, заместителя наркома обороны СССР Маршала Советского Союза Сергея Сергеевича Каменева, ушедшего из жизни в 1936 году в расцвете своего таланта. Сергей Сергеевич в моей судьбе как полярника сыграл большую роль. Это он, будучи председателем Арктической комиссии при СНК СССР, отозвал меня в 1932 году с учебы в Плановой академии и направил на Землю Франца-Иосифа в качестве начальника полярной станции в бухте Тихой. В 1928–1936 годах С. С. Каменеву принадлежала руководящая роль в организации изучения Арктики.