льняной скатертью. На столе стояла огромная позолоченная чаша, накрытая сверху рушником. Через некоторое время народу набилась полная изба. К столу подсаживались старики, взрослые мужи, вперемешку с зырянами-коми. Входящие новгородцы вначале кланялись в передний угол, затем доскам-резам, потом старосте; а коми-зыряне кланялись на все стороны света. Зашли несколько женщин, уселись на левой стороне. После поклонения представились гостям. Больше всего Стефана удивили имена.

Старейшина – Сила Онежский (в быту Сила Онега), Заря Печорский, Слава Ильменский, Калина Гончар, Сиверко Соха, Садко Бык, Рожно Лесовик, женские – нежные и теплые: Весляна, Светляна, Любава, Лада, Радоница, Вера, Надежда, Смеяна.

Стефан рассказал о себе и цели приезда. Старейшина кивал головой и внимательно слушал с приоткрытыми глазами, изредка раскрывал их и смотрел на Стефана недоверчиво. Из беседы выяснилось, что в молодости Сила бывал в Устюге, на Печоре, ходил за Камень. О Христе слышал, но не принял его. В селении верили своим древним богам. Они пока несли им удачу, поэтому в селении жили замкнуто, больше общались с коми-зырянами, чем с русскими. Необходимости выезда не было. В селении было все свое: кузня, плавильная печь, мельница на реке. Сеяли лен, ткали каждый в своем доме, валяли валенки, пимы. Были свои портные, которые умело шили из шкур шубы, штаны, кожушки, рабочую и выходную одежду. Были свои бондари, которые умело делали все, от ложки до кадки. Были свои гончары, лепили, что закажешь. Охотились на зверя с луками, копьями, капканами, силками, сыромятными петлями. Жители поселения владели языком коми, а коми, живущие в селе, толково говорили на русском языке. Стефан надумал обосноваться тут серьезно и надолго, чтобы вовлечь и новгородцев, и коми в православную веру, научить их познавать истину. Долгими зимними вечерами беседы заходили за полночь.

В посиделках участвовали и русские, и коми. Стефан убеждал, два народа живут в мире и дружбе, а молятся разным богам, когда на земле есть единый бог. Решили остаться до следующей зимы. Срубить тут обитель. Создать свою школу православия из новгородцев и коми. Определились, что возницы могут остаться с ними или вернуться в Устюг. Двое постарше решили возвратиться домой, там ждут семьи, а двое неженатых молодых парней остались. Стефан пригляделся к поселку, дома стояли на фундаментах, огромных камнях. Сила посоветовал камень заготавливать сейчас, пока морозы. Находили на берегу реки расщелину, раскладывали огромный костер из сушняка. К вечеру сметали угли. На морозе раскаленные камни быстро остывали и лопались на куски, которые вытаскивали. Стефан попросил Силу найти работников, которым он будет платить деньгами. Оказалось, жители деньгами не пользовались. В селении был товарообмен или отработки. Меной были шкуры векш, соболей, куниц, бобров, рысей. В дни солнцестояния таскали по насту бревна из леса.

Обитель решили строить за поселением, на излучине реки, на взгорке. После праздника Сварога развернули бурное строительство. До посевной воздвигли большой храм на полтысячи прихожан. Срубили два жилых дома – для Стефана и Зосима и для иноков со служками. Люди жили по седмицам: шесть дней труда, а седьмой – банный день, день отдохновения. В середине лета, в день Купавы, когда луга покрываются ярко-желтыми головками цветущей купавы, состоялось открытие храма. По православию день совпал с Духовым днем – заговеньем, а у коми – днем Иомалы, богини лугов, трав и домашних животных.

В селении стало три молельных дома: курня коми в березняке, дом Перуна в центре и божий храм на Яре. Народ в храм не вместился, многие стояли во дворе. В храме, украшенном зелеными ветвями, было чисто и благостно. Ярко горели свечи, позолоченная купель излучала благодать. Иконостас украшали вырезанные из дерева святые, которые напоминали новгородцам славянских богов, а зырянам – своих. Небольшой колокол, который привезли с Устюга на Пасху, звучал над рекой, лесами, лугами звонко и задиристо, бум-бум-динь-динь-дон. Хор сладко и нежно пел псалмы. Стефан басом славил Господа Иисуса Христа. Местные женщины торжественно и величаво вели песнь. Был праздник, была благодать и радость. Стефан поладил с волхвом из дома Перуна и хранителем курницы. О храме узнали селения вверх по Вычегде. Приплывали семьями на лодках к воскресным дням.

Осенью Стефан открыл школу обучения грамоте. Занятия проводились вечерами в храме» Русские грамоту осваивали быстро, а с коми приходилось трудно. Многие звуки отсутствовали в их языке. Вторая зима ушла на доработку грамоты для коми-пермяков. Сила помогал Стефану, но возраст давал о себе знать, шел второй десяток нового столетия. Сила страдал, что не успеет передать знания резов и переложить их на буквы. Он один ведал записи сложных резов, где были записаны история, поучения славянского народа. Простые резы знали его ученики, но тоже уже старики, где отмечались дни празднеств, важные даты в селении, рождения и смерти односельчан. В ранних резах, которые привезли из Новгорода, многие значения знаков он не понимал и по старости забыл. Простые резы решили пока оставить, а сложные переписывали на выделанную телячью кожу и бересту.

Приобщение к Вере

Когда Стефан убедился, что вера окрепла в людях, стал готовиться к продвижению в верховья Камы.

При храме оставил сподвижника отца Никифора, а помощниками двух местных новгородцев. Открыл мужской монастырь, куда набралось около сорока человек. Это были немощные старики и молодые люди, уверовавшие в святость своей жизни. Собирались основательно. На больших лодках привезли утварь для новых храмов, облачение. Монахи наладили свое производство. Как только встала Сысола, Стефан отправил местных охотников разузнать, есть ли на Каму дорога. Вернувшиеся донесли, что до последнего поселения Вотча два дня пути, а дальше дороги нет. На Каму только по реке Порыш, и то на лыжах. Стали обдумывать как переправить утварь. Старики предложили из коры липы сделать короба и тянуть их веревками. Смастерили шесть низких и шесть высоких коробов. В низкие нагрузили скарб, утварь, пропитание, а высокие для ночевки. После дневного перехода расчищали снег до земли, разводили костер, прогревали землю, сметали золу, настилали лапник, опрокидывали короб и забирались спать.

Тащило человек сорок. Переход занял две недели. Стефан поблагодарил прихожан, попрощался, благословил на обратную дорогу. С ним остались пятеро: трое русских и двое зырян. Стефан пожалел, что отпустил людей. По реке Порыш была только укатанная лыжня. Оставили короба на берегу. Одели лыжи. Взяли в перекидные сумы провиант и двинулись