Пролог

Дождь лил уже около двух часов, с того самого момента, как закончилась подготовка к похоронам. Словно зная траурность этого дня, погода выдалась пасмурной и холодной, под стать атмосфере на кладбище.

Где-то вдалеке городской колокол пробил девять. Церемония давно кончилась, и все пришедшие проститься с погибшими давно уже разошлись. Только один человек всё ещё стоял перед ровным рядом четырнадцати каменных плит. Это был мужчина лет тридцати, с рыжими волосами, голубыми глазами и слегка впалыми щеками. Его одежда словно отражала его внутреннее состояние. Яркий светло-синий камзол, чёрные брюки, высокие, отливающие тёмным глянцем сапоги, которые выдавали всем военным, словно отражали предательскую радость, закравшуюся в душу этого человека, и на которую тёмной пеленой, в виде длинного походного плаща, легла тоска по погибшим. Человек стоял перед самой первой плитой и смотрел, как тяжёлые капли ударяются о могильный гранит. Но мысли его были вовсе не на кладбище: всё снова и снова он переживал недавние события. Как наяву перед его глазами мелькали ядра, куски земли и капли незапёкшейся крови.

Погружённый в свои мысли человек и не заметил, как к нему подошёл другой участник недавних событий. Это был мужчина такого же роста, в такой же одежде, но с чёрными волосами и серым цветом глаз. За руку он держал пятилетнего мальчика, лицо которого было нахмурено. То ли он пытался выглядеть ещё серьёзнее, чем обычно, то ли всё дело в упрямом нраве молодого наследника. Спутник его же, наоборот, щурился и прикрывал своё лицо рукой от воды, что всё равно неминуемо заливала глаза.

– Никак, пришли попрощаться, друг мой? – спросил пришедший у человека, когда подошёл к скорбящему.

Тот обернулся. Лицо его не выразило ничего: ни удивления, ни радости, ни злости. После всего произошедшего ему то и дело задавали вопросы на подобные темы. И давать на них ответы ему уже изрядно поднадоело. Поэтому он придумал одно предложение, которым теперь отвечал в подобных случаях. Вот и сейчас он не побрезговал им воспользоваться.

– Вы знаете моё мнение обо всех этих ритуалах. Я не верю, что мёртвые слышат нас на небесах.

– Тогда зачем же вы здесь? – задал новый вопрос пришедший. – Не хотите ли вы сказать, что знали о нашем приходе?

– Нет, как раз наоборот. Я ждал, когда все уйдут, но, видимо, такой момент мне придётся ждать ещё долго. Вы ведь понимаете, о чём я?

Несколько мгновений пришелец пристально смотрел на собеседника, но потом в его взгляде промелькнула искорка понимания, и он, наклонившись к мальчику, сказал:

– Иди назад и жди в карете.

– Нет-нет. Что вы? Дайте ему попрощаться, – скорбящий отошёл от плиты, перед которой стоял, освобождая проход мальчику. Тот медленно приблизился к могиле. Послышалось какое-то бормотание. Когда мальчик закончил, он, не отрывая взгляда от земли, подошёл к приведшему его сюда человеку.

– Хорошо, – только это слово слетело с губ регента.

Затем он слегка взъерошил мальчику его чёрные волосы, и тот покорно направился в обратную сторону.

Смотря ему вслед, скорбящий сказал:

– Он повзрослел.

– Если так, то мне легче будет управляться с ним, – ответил пришедший. – Как бы такая власть, полученная им в столь юном возрасте, не испортила его.

– Позаботиться об этом – ваша обязанность, – сказал рыжеволосый. – Он и так слишком жесток.

– Все его родные погибли, когда ему ещё не было трёх. Мать умерла при родах. Брат с сестрой скончались от болезней. Дед отправлен в Брэндолиан за измену. А теперь ещё и отец. Думаю, вы понимаете, как это отразилось на разуме.

– Ещё бы, – сказал скорбящий. Он помнил, как сын короля требовал от нянек различные сказки про Изгоев, Брендолиан и падший замок. Каждый раз, когда его отпускали гулять, он убегал на кладбище и изучал надгробья. Вместо сверстников Эд предпочитал компанию подвальных пауков. Любимым развлечением наследника было наблюдать, как новобранцев королевской охраны обучают стрельбе из мушкетов. Каждый раз, когда очередная пуля попадала в кровавую тушу, он верещал от восторга и просил дать ему выстрелить пару раз. Однажды, когда бывший гвардеец проходил мимо скотобойни, то чуть не упал в обморок, когда заметил наследника, купающегося в бочке с кровью. Когда мальчика спросили, зачем он это делал, тот ответил, что не хотел идти через весь город к морю и не нашёл ничего более подходящего.

Оторвавшись от этих мыслей, скорбящий спросил:

– Она у вас?

– Разумеется. – ответил пришедший и достал из-под плаща небольшую шкатулку из красного золота. – Эд знает о вашей затее?

– Нет.

– Где вы намерены её спрятать?

– Вы же знаете. По завещанию короля Флойда мне запрещено разглашать месторасположение тайника.

Какое-то время пришедший колебался, но вскоре всё-таки решил отдать шкатулку. Спокойно взяв протянутую вещь, рыжеволосый поместил её себе под плащ.

– А вы не боитесь его приспешников? – спросил пришедший.

– Зачем вы задаёте вопросы, на которые уже знаете ответы?

– Просто хочу убедиться.

– Бен Стеллор две недели назад ушёл в пещеры… – ответил рыжеволосый. Подача ненужных ответов ему начала надоедать. – …и поплатился за все свои грехи жизнью. Что касается его сообщников, то первая половина ушла вслед за предводителем, а вторая отсиживает пожизненный срок в Арресте.

– Не отменяйте того факта, что первая половина могла уцелеть в глубине пещер и выбраться из них, чтобы продолжить свои разбои, – не унимался пришедший.

– В таком случае я не понимаю смысла всех этих предостережений насчёт острозубов, – коротко ответил рыжеволосый.

– Дело ваше. Но, помяните моё слово, Бен Стеллор коварен и очень хитёр. А ещё он безумно живуч. Не факт, что он не передал этих качеств своим бродягам. Вы слышите меня, Грей? Они найдут способ вернуться к своим делам, и тогда будьте начеку, – предостерёг пришедший.

– Благодарю за беспокойство о моей безопасности, – ответил тот, к кому пришедший обратился по фамилии Грей. – Но, в случае чего, я смогу защититься от этих негодяев.

Пришедший уже собирался уйти, как вдруг остановился и обратился к скорбящему с новым вопросом:

– Грей, я давно хотел спросить. Вы всё ещё верите в эту ерунду о кольцах?

Этот вопрос привёл Грея в гнев. То, из-за чего и начались все эти распри, этот идиот имеет наглость называть ерундой.