– И что, ушел от жены, бросив двоих детей? – нетерпеливо заерзала на стуле Гаянэ.
– Как бы не так! А подруга на что?! – бабушка Вартуша гордо взглянула на внучку. – Пришлось серьезно поговорить с этим любителем пахлавы. Он как раз моему Армену задолжал крупную сумму. Вот я и поставила условие: уходишь от Верочки – отдавай мужу долг немедленно. Раньше, мол, ты нам был почти родственник, а теперь никто. Ну, таких денег у него, конечно, не было, уход из семьи затянулся, а потом вся эта его пахлава-шмахлава, как это обычно бывает, сошла на нет.
– Бабушка, а как же любовь? – удивилась Гаянэ.
– А любовь к детям, к семье, это, по-твоему, что? Воздух? Аромат кофе по-восточному? – закричала бабушка. – Проветришь кухню, как следует, глядь – и вместо кофе уже пахнет бараниной на ребрышках или аджаб-сандалом. Так ведь можно бесконечно острые блюда пробовать и язву заработать. Жизнь, деточка, – штука длинная, никогда не знаешь, как твой опрометчивый поступок лет через десять отзовётся. Вам, молодым, хорошо. В этих ваших мобильниках-шмобильниках все сообщения стираются, а во времена моей юности, если, не приведи Господь, у кого-то из дам появлялись письма от постороннего мужчины, после прочтения их сразу же сжигали.
– И вы, бабушка, тоже любовные письма жгли? – Гаянэ охватило жгучее любопытство.
– Конечно жгла! Только не свои, подругам помогала. Твой дедушка убил бы меня, если бы узнал, что я с кем-то за его спиной переписываюсь. Впрочем, я его одного всю жизнь только и любила – до обожания, почти до обморока, как у нас на Кавказе принято. Тебе я тоже такой любви желаю, Гаянэ джан! Знаешь, я все чаще думаю, что наши предки мудрыми были, когда единственную любовь воспевали. Иначе среди армян, мужчин южных, горячих, постоянно бы резня из-за женщин шла. Ой, я опять отвлеклась. Любовные письма мы жгли вместе с Аней, еще одной моей русской подругой. Высокой красавицей с голубыми глазами, натуральной блондинкой. Ясное дело, мужчины смотрели на неё так, как ты на мой пирог с яблоками. А некоторые, самые смелые, ей нежные письма писали. Потому что вашего Интернета-шминтернета тогда и в помине не было.
Так вот, Анечка как-то призналась мне, что снова замуж собралась. Я тогда ей сказала: ни к чему, мол, Анико, тащить бумажный хлам прежних отношений в новую жизнь. Было – да сплыло, прошлое женщины должно оставаться кипенно-белым, как наши армянские старинные кружева и нижние юбки. В общем, на дальней аллее Измайловского парка мы с Анечкой развели костерок и сожгли всю ее любовную переписку. Поклонников у Ани было немало, и эта толстая пачка писем, представь себе, долго горела!
– Эх, бабушка, время идет, но ничего не меняется. Сжигать любовные письма – то же самое, что стирать сообщения в Ватс аппе или е-мейлы в компьютере, – вздохнула Гаянэ. – Только огонь, мне кажется, надежнее. С моей русской подружкой Машей недавно из-за мобильника неприятная история приключилась. Неприятная – еще мягко сказано. Просто отвратительная!
Появился у Маши на работе парень по имени Шурик. Образованный, симпатичный, общительный… Быстро карьеру в их кампании сделал, в начальство выбился. И была у этого Шурика на работе тайная пассия – Вероника Девушка, как сейчас говорят, с «модельной внешностью», руководила небольшим подразделением. Она интересовалась только бьюти блогами и косметическими салонами, мужчинам говорить с ней было не о чем. А моя Маша, хоть внешне не такая яркая, зато девушка образованная. Любит и кино, и театр, много читает. Шурик приходил поболтать с ней в обеденный перерыв обо всем: о новых фильмах, о книжных новинках, а после работы посылал ей электронные сообщения, демонстрируя остроумие и интеллект. Между прочим, Машенька в бухгалтерии работала, так что Шурику она и в служебных вопросах была полезна, неплохие советы давала. К сожалению, их виртуальная гармония длилась недолго. Однажды Вероника заметила, что ее бойфренду постоянно приходят на мобильник сообщения, и он на них тут же отвечает. Говорит, что это по работе, а сам улыбается, когда ответы строчит. Вот тут-то обычно полусонная Вероника проявила внезапную сообразительность. Попросила знакомых ребят из службы безопасности распечатать адреса переписки ее бойфренда. И что же оказалось? Что соперница сидит буквально под боком, в соседнем кабинете! К тому же, ее внешность далека от модельной, скорее, типаж «серая мышка». Обидно Веронике стало, да еще как! Кто-то, оказывается, ее возлюбленному интереснее, чем она – красавица и умница. Представляете, бабушка, эта стерва воспользовалась служебным положением и добилась-таки, чтобы Машеньку уволили, поскольку личная переписка в служебное время были их корпоративной этикой запрещены. В итоге Маша потеряла сразу и друга, и хорошую работу.
– И слава богу! – бабушка Вартуша внезапно вскипела, словно кофе в джезве. Мужчина этот, Шурик, тряпка, да и работа была дрянь, раз там так скверно к людям относятся. Если твоя Машенька такая добрая, умная и образованная, как ты говоришь, то обязательно найдет себе и новую работу, и достойного человека, который ее оценит.
– Ой, бабушка, в наше время так не бывает, – вздохнула Гаянэ. – Сколько умных, добрых и красивых девушек бьются, как птички с подрезанными крылышками, а взлететь не могут.
– Значит, их час еще не настал, – карие глаза бабушки снова увлажнились, сделались бархатными и загадочными, – Гаянэ, детка, нам не дано все предвидеть. – Есть силы, которые порой за нас решают важные вопросы. Браки совершаются на небесах. О, да я смотрю, ты свой кофе уже допила. Хочешь, погадаю?
Гаянэ, кивнув, перевернула чашку и стала молча ждать, пока излишки гущи стекут на блюдце.
– Пусть меня разлюбит мой дорогой Ашотик, если скажу неправду! – Вартуша внимательно изучила внутренность чашки, и глаза ее сверкнули, как две лампочки
