разговаривать?

— Да. Как раз удаляюсь от Земли.

— Это прозвучало тоскливо.

— Тоски у меня этот процесс не вызывает. Скорее наоборот. Рада хоть ненадолго покинуть это сумасшедшее место.

Дюк понимающе кивнул, и ответил:

— Не обольщайся. Ты ведь знаешь, куда летишь. Всё то, от чего ты устала на нашей планете, будет ждать тебя на «Gateway» не в меньшей мере.

— Ты прав, — мрачно кивнула она, и поинтересовалась: — Как успехи в установлении мира и согласия?

— Тебе ли не знать? — невесело вздохнул дядя, страдальчески наморщив лоб. — Если нам за пять с гаком лет не удалось уговорить твоих боссов и их оппонентов даже на такой маленький дружественный жест, как передача под контроль ООН обоих фрагментов кода доступа к «Лиаму», то стоит ли даже говорить о бо́льших достижениях? Если бы не Координационный центр UNOOSA на «Gateway», там бы уже вполне могли начаться вооруженные стычки.

— Ты преувеличиваешь.

— Ты так считаешь? Хотел бы и я быть в этом так же сильно уверен.

Саша отлично знала, что если Дюк и драматизировал ситуацию, то лишь слегка. В самом начале руководство ООН ставило Координационному центру амбициозную цель устроить в конце 2124 года символическое объединение всех трёх проектов под эгидой UNOOSA, приурочив его к столетию станции «Gateway». Очень скоро стало ясно, что такого уровня кооперации достичь немыслимо. Координационный центр переключился на более реальную задачу — объединить все три проекта вокруг хотя бы каких-то общих принципов под эгидой Объединённых Наций, заставить их подписать хотя бы декларативный совместный меморандум. Но, как верно отметил дядя Дюк — успехи ООН в этом неблагодарном миротворческом начинании были пока минимальны.

Футурологи предполагали, что появление общей внешней цели окончательно объединит человечество и станет толчком к созданию мирового правительства. Реальность продемонстрировала, что в этом отношении они попали впросак. За годы, прошедшие со дня обнаружения «Пионером» Земли-2, человечество стало лишь ещё более разобщено.

Если бы Саше лет 5-10 назад кто-нибудь сказал, что по станции «Gateway» будут проходить три настоящих границы с контрольно-пропускной системой, охраняемых вооруженными людьми — она бы вряд ли в это поверила.

Некоторое время они с дядей помолчали.

— Ты ведь знаешь, почему я звоню, — наконец изрёк он.

Она хотела бы забыть об этом и думать, что цель дядиного звонка могла быть какой-либо иной. Но она знала, что это невозможно.

— Да, — кивнула она с тяжелым вздохом.

Ровно две недели назад, 2-го ноября 2125 года, на станции «Gateway» произошло достаточно рядовое по тамошним меркам ЧП — разгерметизация одного из технических отсеков станции, используемых главным образом для перевалки гелия-3. Такое случалось время от времени, несмотря на все меры безопасности. Изредка случалось так, что в разгерметизированном отсеке оказывались люди. И совсем уж редко, ввиду шока или недостатка специальной подготовки, случалось так, что эти люди не успевали принять меры по спасению своих жизней. Именно так произошло в этот раз с бедолагой, который оказался не в нужное время и не в нужном месте. Во время внештатной ситуации он запаниковал, и, в результате — задохнулся.

О трагедии сообщили многие СМИ, уточнив при этом, что несчастному на момент происшествия едва исполнилось 29 лет, и перед своей гибелью он провёл на станции 89 дней, работая в рамках проекта «Пионер: Экспансия». Администрация станции выразила соболезнования родственникам и близким погибшего и торжественно пообещала провести серьёзное расследование по поводу обстоятельств первого за 1009 дней несчастного случая на станции с летальным исходом. Две недели спустя об этом случае, впрочем, уже почти все забыли. Все, но не те, кому он стоил близкого человека.

Погибшего парня звали Энди Нетраннер. И он был сыном Дюка Юфирти и его бывшей супруги Меган Смит (в девичестве Камински).

— Дюк, я… — начала было Саша, опустив глаза и силясь найти подходящие слова.

Однако дядя прервал её.

— Я уже сказал тебе, чтобы ты не винила себя. Так прислушайся ко мне наконец.

Тело Энди всё ещё находилось в морге на станции. Причиной тому была перегрузка транспортного сообщения Луна-Земля (на всех грузовых рейсах каждый килограмм полезной нагрузки был забронирован для особо важных грузов на много месяцев вперёд, и просто не получалось найти места для перевозки покойника), а также продолжающееся расследование. Комиссия, впрочем, пока не выявила ничего примечательного, за исключением нарушения ряда мер безопасности и необычности того обстоятельства, что гражданское лицо, отличавшееся, по свидетельствам его знакомых, чрезвычайной осторожностью, оказалось в техническом отсеке с повышенным уровнем опасности, где ему быть отнюдь не следовало.

— Если бы я не втянула его в этот проект… — не сдержалась Саша от повторения того, что уже не раз говорила.

Однако дядя Дюк вновь остановил её самобичевание решительным движением руки. Его голос был удивительно твёрдым и спокойным, хоть и остался полным скорби.

— Мой сын был взрослым мужчиной, Саша. Ты ведь знаешь не хуже меня, что он всегда был себе на уме. Никогда не признавал авторитетов, не нуждался в советах. Он сделал этот выбор самостоятельно. И уж точно не в твоих силах было на этот выбор повлиять.

Как всегда, когда это было не нужно, память подбросила Саше яркий флэшбэк из прошлого. Сцена из зимы 2100-го. 12-летняя Саша отмечает начало XXII века дома у Дюка и его ещё тогда не бывшей супруги Меган, в их уютном коттедже в Женеве. Энди был тогда ещё 4-летним сопляком, по которому сложно было понять, каким же человеком он станет. А Дюк и Мег очень постарались создать в своём доме атмосферу семейной идиллии.

Саше уже тогда хватало наблюдательности понять, что за праздничными хлопотами и яркой мишурой Дюк и Мег пытаются спрятать довольно глубокие проблемы, которые не знают как разрешить (до их развода оставался один год). Но рождественская ёлка сверкала, за окном были живописные заснеженные швейцарские пейзажи. Тот новогодний вечер был весёлым.

— Ты сама мне рассказывала, и я сам видел, как положительно повлиял на него этот выбор, — тем временем, продолжил Дюк. — Кто мог подумать, что он решится изменить в своей жизни так многое — новая работа, контакты со столькими новыми людьми, полёт в космос, даже отношения с девушкой. Я несказанно радовался, что он наконец выбрался из своего кокона, в котором промариновался всю юность, и начал жить по-настоящему. Как и ты, я не сомневался, что это было правильное решение.

Саша согласно кивнула, а затем вновь вздохнула и расстроенно