работу.

– Т-ты хочешь денег? – выдохнул я. – Можешь забирать. Назови свою цену, и я все отдам. Только оставь их в покое, не причиняй зла.

Раздавшийся вдруг визг Блэр заставил меня замереть.

– Слишком поздно, – отозвался он. – Им уже причиняют зло, и твои деньги тут ничего не остановят.

Я попытался оглядеться.

– Блэр, м-малышка!

– Оу-у, – издевательски протянул мужчина. – Это так трогательно. Папа хочет увидеть свою дочь, – он отступил, чтобы я смог найти ее. И когда я, наконец, увидел Блэр, на глаза навернулись слезы.

Нет.

Только не моя малышка.

Она была голой, вся в крови и слезах. Ее мать лежала рядом в том же состоянии, но живая.

– Отпусти их, – прорычал я, ярость обожгла меня изнутри. – Я дам тебе все, что захочешь, черт побери, но отпусти их. Сейчас же.

– Чего я хочу, так это того, чтобы ты смотрел, как я возьму их у тебя перед носом, – рассмеялся мужчина.

– Нет, – прошипел я, пытаясь встать, однако сильная рука, появившаяся откуда-то сзади, удержала на месте. Значит, мужчин в доме было по меньшей мере двое.

– Да, придурок. Много раз «да». А теперь смотри, как я заставлю ее визжать, как свинью, – он облизал губы. – У меня так чертовски давно не было девственниц.

Я боролся с хваткой мужчины позади меня, беспомощно смотря на Блэр. Ее темно-каштановые волосы стали потными и растрепанными. Только этим утром они еще были идеально гладкими. Блэр, едва оторвав взгляд от телефона, нахамила мне из-за гребаной поездки в Вашингтон. Казалось, это случилось целую вечность назад. Я не мог понять, как все так изменилось за двенадцать часов.

– Блэр, детка, послушай меня, – взмолился я. – Просто смотри на папу. Не на него.

Она всхлипнула и издала сдавленный звук. Дочка выглядела такой беспомощной.

Светловолосый расстегнул ремень, и я больше не смог сдерживаться.

– Я убью тебя к чертовой матери, монстр!

Он склонил набок голову.

– Угрозы меня не пугают, придурок, – с отработанной легкостью он достал нож и направился к моей семье. Схватив Элли за темные волосы, он поднял ее на ноги. Потускневшие глаза жены вспыхнули, когда наши с ней взгляды встретились. Она стала извиваться и брыкаться, пытаясь кричать сквозь клейкую ленту, закрывавшую ей рот, но все безрезультатно.

– Элли, – выдохнул я сквозь слезы. – Боже мой, Элли!

Мужчина прижал к себе ее обнаженное тело.

– Гнилой прекрасно провел время, разрывая эту тугую задницу. Должно быть, она никогда не позволяла мужу туда пробираться. Это было очевидно по тому, как твоя женушка визжала и истекала кровью, – он качнул головой, глядя на меня. – Надо было тебе разработать ее там. Это избавило бы бедняжку от таких зверских страданий.

– ТЫ УБЛЮДОК!

Меня дернули назад, и парень позади – Гнилой – насильно заклеил мне рот полосой клейкой ленты. Он был больше и сильнее меня. Я никогда не был маленьким парнем, но рядом с этими монстрами чувствовал себя тщедушным и бесполезным.

– Просто чтобы ты знал, – произнес светловолосый, державший Элли. – Ничего личного. Конечно, все было восхитительно, и я безмерно наслаждаюсь процессом, но все же это лишь моя работа.

Работа?

Я с ненавистью смотрел на него, жалея, что не мог заставить взорваться одним взглядом.

– Так что, все это, – продолжил он, – просто бизнес.

У меня перехватило дыхание, когда мужчина вонзил нож в живот Элли. Один раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. По моим щекам катились горячие слезы, пока жена истекала кровью. От боли Элли потеряла сознания, и я понял, что больше никогда не увижу ее прекрасных карих глаз. Опустив веки, я стал молиться, чтобы Элли поскорее обрела покой, поскольку оставаться в объятиях этого больного ублюдка и страдать – чересчур жестоко для нее.

Глухой стук заставил меня снова распахнуть глаза. Элли безжизненно свалилась на пол, вокруг уже образовались лужи крови. Я был шокирован. Напуган. Чувствовал слабость и беспомощность. Блэр всхлипнула, привлекая мое внимание. Я посмотрел на свою прекрасную дочь – мою маленькую милую девочку, которая лишь хотела посмотреть на столицу Соединенных Штатов. Девочку, любившую ходить по магазинам, в кино и кататься на водных лыжах. Моя малышка, обычно не возражавшая против моей чрезмерной опеки.

По крайней мере, мы умрем все вместе.

Я не сомневался, что они собирались убить нас всех.

Мне лишь хотелось, чтобы они поскорее перерезали ей горло и покончили с этим. Я не смогу смотреть на то, как они уничтожают моего ребенка, подобно жене. Я, мать вашу, просто не смогу.

Но я не мог произнести это вслух.

– А вот это, – произнес светловолосый, рывком поднимая Блэр на ноги. – Это уже личное. Приз за тяжелую работу. Убить ее сразу кажется слишком простым. Нет, сперва я немного позабавлюсь.

Я покачал головой, зарычав, как бык в клетке. Ярость кипела в моих венах подобно лаве. Я снова попытался встать, но Гнилой вновь пригвоздил меня к полу.

Крики ужаса дочери отдавались внутри меня, словно были живым дышащим организмом, пульсировавшим и двигавшимся в моем теле. Каждый стон доходил до самых костей. Я пребывал в аду. В одно мгновение был богом, имеющим больше денег, чем мог потратить, а в следующее – уже низведен до пленника, вынужденного наблюдать самое ужасающее, что когда-либо можно увидеть. Я бы отдал все деньги и машины, лишь бы вернуться в сегодняшнее утро и убраться из города к чертовой матери.

Я хотел быть рядом. Спасти ее. Укачивать в своих руках, уверяя, что все будет хорошо. Но я не мог, и это осознание разрывало меня на части. Рассудок покидал меня, подобно крови, вытекшей из тела жены. Крик моей малышки, когда мужчина разорвал ее девственную плеву, эхом отдался в моих ушах. Когда он забрал то, что ему не принадлежало. Когда уничтожил ее. Я не мог смотреть на это. Проявил свою полную несостоятельность в роли отца, не в силах смотреть, как Блэр умирала. Я оказался трусом. И был полностью опустошен.

Я напрягся, кровь застыла в жилах.

Я не хотел, чтобы последние мои мысли перед смертью были о дочери, подвергающейся в это время насилию со стороны жестокого психопата. Она плакала, плакала и плакала... пока не затихла, выбившись из сил. Довольное хрюканье и шлепки плоти стали отдаляться. Все вокруг заволакивала черная дымка. Черная. Совершенно черная.

На краю сознания я уловил те же тошнотворные звуки ножа, встретившегося с плотью, как было и с Элли. На этот раз светловолосый вонзил нож моей малышке в горло. Кровь. Так много крови.

Смерть.

Смерть.

Мы умирали.

Моя семья мертва.

И я хотел последовать вслед за ними.

Чернота. Чернота. Чернота. Чернота. Чернота.

От смеха Гнилого у меня заныла душа, а потом он поднес нож к моему