понял: покойники ему помогали. Горящие мертвецы поддерживали его, вели к возведенным ими вратам. Они поняли, что его отчаяние сильнее их собственного.

Вот оно. До врат из горящих гробов оставалось всего шесть футов. За пылающей аркой виднелись роскошные луга, усеянные миллионом золотых одуванчиков. Они казались звездами в неестественно зеленом небе. Ветви ив дрожали от нежного ветерка. Бабочки с бледно-васильковыми крыльями порхали над цветами. Вдали виднелась гора с человеческим лицом. Оно улыбалось.

Дэнни все еще был в печи. Пламя пожирало его руки. Перчатки превратились в пепел. Ногти почернели и отвалились, кожа пошла красно-коричневыми пузырями, словно пицца в духовке, но:

— Я здесь! Я иду. О, спасибо тебе, господи! Спасибо тебе!

Шестилетний малыш, весь вздувшийся от опухолей, стоял у него на пути. Дэнни оттолкнул его, и ребенок, ударившись о стену, лопнул, словно яйцо.

Почти дошел!

Из-за костюма Дэнни стал неуклюжим. Взмахнув рукой, он задел горящие врата. Едва коснулся, но гробы сложились, как карточный домик. Рухнули среди искр, ударивших ему в лицо, словно пулеметная очередь.

Завывая — скорее от разочарования, чем от боли, — он повернулся к горящим трупам. Они замерли, уставившись на него.

— Работайте, ублюдки… работайте!

Надо было построить другие врата, и поскорей. Деревянные гробы превращались в пепел. В его костюме появились дыры, пламя вгрызалось в плоть. Сквозь отверстия в маске он видел, как с пальцев начала слезать кожа, стоило ему взяться за гробы, чтобы поставить их.

В голове у него отчаянно бились мысли. Часть его кричала в агонии, другая — полная безумного оптимизма — верила, что он успеет возвести новые врата и войти в райские кущи, тихие и прохладные. Еще одна рассуждала здраво и понимала, что времени практически не осталось. Он упустил единственный шанс попасть в рай, и скоро бьющийся в его груди комок мышц размером с кулак начнет сдавать, потом затрепещет.

И, наконец, остановится.

Перевод — Катарина Воронцова