снега!) А рестораны? (Неужели в столице вашей страны есть кафе и рестораны? Неужели у вас вообще имеется столица?)

Поскольку Озаренная Солнцем давно уже привыкла вести просветительную работу в деревнях своей родины, ее не раздражало невежество. Мало ли какие условия могут заслонять человеку выход за порог своего глухого жилья?! Она старалась терпеливо отвечать буквально на все вопросы и в первые дни чувствовала себя в Нью-Йорке так же свободно и уверенно, как в тропической чаще. Кроме того, молодой женщине нравился этот город, его небоскребы, похожие вечером на скалы, усыпанные сверкающими драгоценными камнями, нравились яркий сумбур реклам и машины, бегущие разноцветными потоками, которые, казалось, вот-вот выйдут из уличных берегов и полезут на стены небоскребов.

Однако вскоре гостья стала чувствовать себя в Нью-Йорке так, словно она прибыла в этот город с неблагодарной задачей «выдирать перья из панциря черепахи», как говорят на Цейлоне. В отличие от цейлонских крестьянок, застенчиво расспрашивавших обо всем и жадно выслушивавших ответы, нью-йоркские журналисты и дельцы только спрашивали. Казалось, у ньюйоркцев хватало времени лишь на то, чтобы суматошно опутать гостью сетями вопросов и сломя голову мчаться дальше!

Гостья решила поехать в сельские районы Соединенных Штатов. Случайно смуглая дочь Цейлона попала в края, населенные еще более смуглыми, непризнанными детьми Америки.

— Не знаю, поймете ли вы? На меня произвели ужасное впечатление факты, которые многие американцы считают незначительными, повседневными, — грустно говорит моя собеседница.

На небольшой станции в штате Теннесси ей нужно было закомпостировать железнодорожный билет. Она подошла к окошку кассы, не заметив предостерегающей надписи: «Только для белых». Кассир выкрикнул:

— Обойдите кругом!

Служащий госдепартамента, сопровождавший гостью своего солидного учреждения, стал поспешно растолковывать кассиру, что из правил бывают исключения, особенно, если речь идет об официально приглашенных лицах.

— Откуда она? — спросил кассир.

— Из Цейлона!

— Что это такое?

— Цейлонский чай! — торопливо подсказал служащий госдепартамента.

— Цейлон — это не чай! — разгневанно заявила гостья и, выйдя за решетчатый барьер, направилась в далекий обход к другому окошку той же самой будки того же самого кассира, которого продолжал убеждать побагровевший чиновник из Вашингтона.

На этот раз кассир высунулся из окошка и стал деловито разглядывать молодую женщину в сари. Свое заключение он изложил снова в категорической форме:

— Мы покупаем цейлонский чай и пьем его. Значит, вы не черная, а белая. Идите обратно к тому окошку. Здесь я билет вам продать не могу!

— Я черная и горжусь своим цветом кожи. Я буду покупать билеты там, где в вашей стране их покупают черные, буду жить в гостиницах, где живут черные, и есть там, где едят черные! — сказала Озаренная Солнцем. К ужасу чиновника госдепартамента, она добилась выполнения этой своей программы.

Однажды в городе Батон Руж, в штате Луизиана, директор средней школы «для белых», приехавшая за гостьей, не вошла в закусочную «для черных», — где гостья из Цейлона завтракала, — дабы не подвергнуться издевательствам горожан. В другой раз, в том же штате Луизиана, гостья стала свидетельницей того, как водитель вытолкнул из автобуса двух девочек-негритянок, занявших недозволенные им места.

Правда, благодаря бдительности вашингтонского чиновника гостья не видела, как линчуют негров, как травят их собаками, как порой против негритянских школьников-первоклассников выставляются воинские части! Но дочь Цейлона видела, как день за днем травят Соединенные Штаты своих, не признаваемых ими детей — травят ставшим уже привычным и как бы незаметным издевательством, унижением, оскорблением.

Будучи в Америке, женщина по имени Озаренная Солнцем стала догадываться и о том, что правительство США не уважает ее страну и как огня боится борьбы любого народа за свою независимость!

— Вашингтон открывает нам окошко своей кассы только при одном условии: если мы согласны на веки вечные оставаться кубиками чая, тюками каучука и мешками кокосовых орехов! — с усмешкой замечает молодая женщина.

По возвращении из Америки она стала глубоко изучать экономику и убедилась в том, что ее догадка была правильной: американский кассир навязывал Цейлону билет не в будущее, а в прошлое, несколько подновленное и подкрашенное…

Питер Кейнеман, ставший уже членом парламента, руководителем Компартии Цейлона, посвятил в те дни свою речь советской технической и экономической помощи Цейлону. Озаренная Солнцем слушала его с парламентской галереи для посетителей. Кейнеман говорил о том, что Советский Союз горячо помогает развитию национально-освободительных революций, скорейшей ликвидации позорной колониальной системы, цитировал строки из Программы КПСС о том, что партия и весь советский народ «считают своим долгом поддерживать священную борьбу угнетенных народов, их справедливые освободительные войны против империализма».

— Это реальная поддержка, — говорил Питер Кейнеман, — СССР оказывает политическую, дипломатическую и экономическую помощь, в том числе оружием, тем государствам, которые обращаются с просьбами поддержать их в борьбе против империалистов и колонизаторов, в борьбе за укрепление своей независимости.

Слушая оратора, молодая женщина решила поехать в Канталаи, где советские специалисты расчищали джунгли для будущих сельскохозяйственных плантаций.

Она приехала в Канталаи в тот день и час, когда работник советского посольства привез специалистам письма с их родины.

Незнакомые люди, голубоглазые и кареглазые, светловолосые и темноволосые, усадили гостью из Коломбо под гигантский баньян и занялись стопками писем. Почти каждый читал письмо вслух, дополнял его и разъяснял. И огромная могучая страна, с миллионами побед, радостей, забот и тревог, приближалась к дочери Цейлона, широко шагая через горы, океаны и моря. Здесь, под баньяновым деревом, новости из Советского Союза оказывались тесно переплетенными с жизнью Цейлона. Это было ясно даже по тому, как читались письма:

— Вот известие, я понимаю! Новая квартира теперь у меня… А ведь тут тоже будет такой завод, как у нас там!.. Фруктовый сад возле нашего цеха разбили!.. А тут деревья какие своеобразные: не поймешь, где ствол, где корни. Сплошной каркас! Пространственная система очень прочная. Трудно поддается корчевке!.. Вы не попали к нам в такой момент, когда мы змей колошматили! По старой христианской вере сорок