не жалуясь, до дна. А я свой долг исполнила. Сполна. (уходит)

Низам бежит к Учителю.

Низам: Учитель! Зачем сидите вы у храма, будто нищий, подаяния прося? Что с вами? Так нельзя. На вас подумают, что вы пьяны… (Поднимает голову, замечает в окне девушку и добавляет уже тише, с опасением). Иль влюблены.

Санан (бормочет): День ныне роковой. Ее я встретил и погиб. Пожар в груди, пожар горит!

Из-за кулис один за другим появляются остальные ученики.

Кинан (подбегая ближе): Мечеть нашли мы, время вознести молитвы! Идемте, час намаза уж настал… (замечает, что Санан не хочет подниматься с земли, в то время как Низам изо всех сил старается поднять его на ноги). Учитель!

Эмир: Мастер! Вы больны?

Юнус: О горе нам! Он сам не свой.

Фарид: Возможно, жар?

Низам: Цыганка это сделала проклятой ворожбой? Ответь, Учитель, умоляю! Я ведьму эту догоню!

Санан: Я умираю. (не сводит глаз с окна)

Все смотрят в том же направлении и видят девушку, которая пела в хоре во время службы, а теперь уходит.

Санан: Погасло солнце, кончен день. И не дожить до нового рассвета… За что, за что, проклятье это? Увижу ль вновь прекрасные черты?

Низам: Учитель вы ли это? Что слышим мы?

Фарид: Влюбился в христианку?

Эмир: Не верю, быть не может!

Юнус: Аллах прости! Уж лучше — смерть.

Кинан: Вон там, смотрите! Выходят…

Взоры всех обращаются на златокудрую девушку, покидающую храм с подругой. Обе девушки идут мимо, не обращая внимания на Санана и его учеников, смеются над чем-то.

Марта: Ах, милая, божественно ты нынче пела. Я на тебя во все глаза смотрела! Вот мне бы голос твой… Ты всех очаровала. Священник тот и вовсе текст Писания забыл от пенья твоего. Смех — и только!

Солнце: Нет, Марта, нет заслуги тут моей. А голос мой — от Бога. Господь дарует силы мне, чтобы пела для Него, а мне другого и не надо ничего.

Марта: Ах, все равно, была ты лучше всех, сияла, будто Солнце! Как свет в оконце.

Уходят, смеясь и шутя.

Санан: (вполголоса) О Свет очей, моя Богиня! Прекрасней не найти. Отныне навсегда останусь здесь в надежде видеть снова и слышать голос тот, что Бога восхваляет, о любви поет, своей душой лучистой мир преображая…

Кинан (Низаму тихо): Уведем его. В молитве он колени преклонит. Аллах ему простит. Он Шейхом был великим…

Низам (хмуро): Станет снова! Ведь девушка в окне — лишь искушение и заблуждение.

Кинан (согласно кивает): Скорее, наваждение.

Низам: Вернется Мастер к ученикам своим. Мое попомни слово.

Эмир: Я помогу поднять его.

Вместе берут Мастера под руки и поднимают, но он яростно вырывается и опять садится на землю.

Санан: Оставьте. Мое место ныне здесь. Одну ли ночь мне суждено прожить, иль годы, или час.

Низам: Но Мастер, что подумают о вас?

Санан: Мне это вовсе безразлично. Я не прошу позор делить со мной. А мне теперь уж все едино: проклятие иль плаха. В мечеть мне путь заказан. Не хочу я ничего. Останусь здесь и буду ждать ее. Она теперь мой храм, спасение и рай. Другого рая не хочу.

Кинан: (в ужасе) Учитель, богохульство то! Аллаха постыдитесь! Лицо омойте, помолитесь!

Санан: Я сердце кровью уж омыл. Разорвано на части и истерзано оно. Так значит мне судьбою суждено те муки претерпеть и умереть. Ступайте. Доживу ли до утра, не знаю. А вам со мною погибать не след. Вам жизнь открыта — мне уж нет. Я все предал, отрёкся от всего. Мне радость лишь одна, отрада сердца моего, то Солнце, что сегодня видел в храме. Другого солнца нет. Считайте же, друзья, что я ослеп.

Низам: Отрекся от всего? От нас, друзей своих и братьев? И от веры? Помилуйте Учитель, что за дело! Одумайтесь, молю и заклинаю вас Мухаммедом пророком!

Опомнитесь, покайтесь!

Санан: Никогда!

Юнус: О горе нам! Коль он безумен, прокляты и мы. Дорога в рай закрыта. Ведь он был проводник наш на пути! Куда же нам теперь идти? Потеряны мы, словно звезды без Луны. Конец, конец всему.

Фарид (плачет): Гнев Аллаха не избыть… Во что нам верить, что теперь любить?

Эмир: Как нам помочь ему, увы? Бессильны мы пред болью сердца и любовной мукой.

Санан (ни к кому конкретно не обращается): — Послужит пусть наукой мне… Что не любил до сей поры… Теперь жалею. Вся жизнь была пуста… Не протрезвею … никогда! Я наконец любовью полн и пьян! Пусть с болью пополам… та боль святая! Я счастлив жить, страдая. Изведать боль разлук, стеная. Кровью истекая, умереть от мук. Уж лучше так, чем как я раньше жил. Без сердца, без любви… Всегда один, и сам с собою разлучен. Теперь в разлуке с ней, и имени не знаю. Но жду, надеюсь и дышу лишь для нее. Все в ней, весь мир, моя душа, Вселенная пророков! Она, она — та песня и поющий! Замкнулся бег времен и вспыхнул в ней! Забудьте о Санане! Мертв Санан. И больше он не с вами. Исчез мой след. Я — пыль на острие кинжала. Смешаюсь с пылью придорожной — вот, меня не стало. (ложится на землю)

Низам, Кинан, Эмир, Фарид и Юнус в ужасе молча смотрят на него, замерев.

Низам: Безумен!

Кинан: Безумие ужасно!

Эмир: Чужие стали мы ему. Забыл о нас. Отрёкся.

Фарид: Как быть?

Юнус: Нет, не уйдем. Его мы не оставим.

Эмир: Не предадим его.

Низам: Его любовь — лишь ослепленье. Время лечит.

Кинан: Коль бросим в беде Учителя, Аллах нас проклянет в Последний день.

Фарид: Любовь земная отгорит, исчезнет быстро. Вернется к нам Учитель.

Кинан: Согласен.

Юнус: Правда.

Садятся с ним рядом.

Свет гаснет.

Сцена 5

Конюшня на постоялом дворе. Эмир и Юнус сидят на соломе. Входит хозяин постоялого двора.

Хозяин: Надеюсь, оплатить вы сможете сегодня проживание у меня? А то я попрошу вас с нынешнего дня прочь даже из конюшни убираться. Стыдитесь! Шейха почтенного ученики, а ведете себя бесстыднее неверных!

Эмир: Работу в Руме нам найти не просто. Мы в средствах стеснены. Могли б на вас работать мы, но вы же отказались.

Хозяин: Мне конюхи давно уж не нужны. Я повара ищу!

Юнус: Но отказались вы, когда к вам поваром идти я соглашался?

Хозяин: Не нужен повар мне такой, чтоб он свиней боялся.

Юнус: Не страх то вовсе.