быстро опустила глаза и вышла из столовой шурша платьем.

Обедали мы в полной тишине, если не считать стук приборов и тиканье больших напольных часов.

После второго блюда, хозяйка распорядилась кофе подавать попозже. А мы в это время вышли в сад через огромные окна столовой. Они оказались стеклянными дверьми.

Вокруг было тихо, день выдался солнечный и мы с удовольствием прогулялись. Обошли дом вокруг и дошли до забора. Весна еще только вступала в свои права и вокруг было еще сыро и грязновато. Но воздух уже пах свежестью и теплом. Сад вокруг дома был обыкновенным. Но, думаю, что позже, когда все зацветет он покажет себя во всей красе.

Возле забора, у самой земли, мы заметили возню. Подошли ближе, оказалось, что черный кот мучает, что то маленькое. Я сорвалась, подбежала и отняла. Кот сначала уставился на меня своими желтыми глазами, а потом кинулся отнимать. Я отпихивая его ногой, пыталась рассмотреть, что это мне удалось у него отбить. Сначала мне показалось, что это черная тряпочка, еще мелькнула мысль: «может я зря отнимала, кот просто игрался с куском ткани?». Анна Леопольдовна еле-еле его отогнала. Мы стали разглядывать кого же я спасла из когтей черного охотника. Когда разглядели эту помятую, черную массу, оказалось, что это маленький птенец. Перья были местами выдраны, один глаз не открывался, куцее крылышко висело безжизненно. Я прижала к себе это несчастное созданье и чуть было не разревелась.

– Ну, что ты, не переживай девочка, – хозяйка стала меня утешать, – думаю, ты его выходишь. Еще совсем малыш, видно из гнезда вывалился. Пойдем домой его отнесем, подумаем, как ему помочь.

И мы медленно, я стараясь его не растрясти, пошли обратно к дому. Кот бежал за нами и все мяукал.

– Вот ведь, упорный какой, – толи восхищенно, толи осуждающе проворчала Анна Леопольдовна.

Я бегом взбежала по лестнице в свою комнату. В комоде отыскала небольшое полотенце и завернула несчастного в нее.

Стою посреди комнаты, в руках держу еле дышащий сверток и пытаюсь найти место для него. Положить на подоконник? Там света много, но высоко, а вдруг упадет. На комод? Тоже высоко. На кровать? А вдруг сама нечаянно придавлю?

От раздумий меня отвлек робкий стук в дверь.

Открыв дверь я увидела парнишку с кухни. Он приветливо улыбнулся и протараторил:

– Хозяйка велела принести вам коробку и осмотреть больного, – и выжидательно застыл на пороге прижимая к животу небольшую картонную коробку.

– Ой, проходите, – чуть замешкав я пригласила его в комнату.

Он немного потоптался на пороге и смешно мотнув головой решительно прошел в комнату.

– Осматривать лучше на подоконнике? – спросила я его подбородком указывая на окно.

Он посмотрел, утвердительно кивнул. Подошел к окну и поставил коробку. Я в нее опустила полотенце с завернутым в него комочком.

– У нас с мамочкой дома есть куры и частенько оставляем цыплят, – принялся объяснять парнишка, при этом аккуратно развернув полотенце осматривал комочек.

Я отметила про себя, как мило он называет свою маму. Сердце мое защемило.

– Так вот, за ними пригляд нужен, то кошка соседская позарится, то коршун налетит, – продолжил он осторожно ощупывая пальцами истерзанное тельце, – а у меня получалось выходить. Мамочка говорит, что это мой дар.

Он продолжал осмотр, как заправский доктор. И я чтоб не мешать отошла и уселась на край кровати. И стала вспоминать, как зовут парнишку. Нас же знакомили. Вроде бы. Хотя имени его не назвали, просто представили: «сын кухарки». И вообще из всех присутствующих в доме я знаю по именам: хозяйку, дворецкого Эванса (и то он сам представился), Марту – помощницу на кухне. И все. Думаю, что со временем мы все познакомимся ближе. Мне же здесь теперь жить. И тут такая грусть навалилась. Еще немного и слезы предательски полились бы рекой.

– Я сейчас схожу принесу палочку и бинт, надо ему сломанное крыло зафиксировать, – голос парнишки отвлек меня и моментально собравшись я избежала позорной истерики.

Он выбежал оставив дверь на распашку. Я подошла к коробочке на подоконнике и посмотрела на лежащего внутри птенца. Выглядел он ужасно. Лежал без движения, головой уткнувшись в полотенце. Я немного приподняла голову пальцем. Его закрытый серой пленкой единственный глаз едва-едва подрагивал. На месте второго было кровавое месиво. Все его тело пробивала мелкая дрожь.

Сзади вихрем взметнулся воздух и рядом со мной снова оказался парнишка. Я аккуратно отпустила голову птицы.

– Вы, сможете мне помочь? – спросил он занятый раскладыванием бинтов, палочек, скляночек на подоконнике.

Я согласно кивнула, внутренне собираясь и, как бы между прочем сказала:

– Меня зовут София, а Вас?

Он развернулся ко мне, удивление плескалось в его глазах. Немного замешкавшись, словно решая что то внутри себя он произнес:

– Люсьен, мадмуазель Софи, – тихо сказал он и наклонился к птенцу.

Я поняла, что так он сразу воздвиг между нами невидимую стену.

Дальше было не до размышлений. Люсьен оказался очень подкованным в деле помощи такого рода больным. Висящее крыло было аккуратно зафиксировано. Зияющая рана на месте глаза обработана, и даже наложено пару швов. Места на теле, где были вырваны перья и виднелись царапины, были густо смазаны, какой то темной и вонючей мазью. Я только успевала подавать нужное, да переворачивать птенчика.

– Ну, вот и все, – сказал он, выпрямился, потянулся, собрал обрезки, пузырек с мазью, – возьмите на кухне небольшую плошку, налейте воды и поставьте рядом. Воду ежедневно меняйте. А дальше все зависит от Бога. Все мы в его руках. Кстати о руках, помойте свои руки тщательней.

Я попыталась поблагодарить, но он устало махнул рукой и вышел. Закрыв дверь за собой.

Я еще немного посмотрела на несчастный комочек и пошла выполнять задания: сначала вымыть руки, затем найти плошку. Дверь закрыла плотно.

На кухне кухарка выдала мне невысокую мисочку с отколотым краешком. Я в нее налила воды и поставила в коробочке рядом с птенчиком.

Эванс пришел пригласить меня на кофе и поинтересовался, как там дела. Я показала коробочку, похвалила Люсьена. Он с любопытством осмотрел забинтованного птенца и уверил меня, что теперь он пойдет на поправку.

За столом у нас с Анной Леопольдовной только и было разговору о бедном птенчике. Она рассказала, что распорядилась покормить кота, чтоб не искал добычу. А еще распорядилась следить и закрывать дверь кухни. Обычно, кот не имел привычки гулять по дому. Но следить за ним и ни куда не впускать было велено всем.

Вечером, после вкусного ужина у нас с хозяйкой (и я ее так стала называть, следуя принятой в доме традиции) состоялся обстоятельный разговор. Мне были