- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (30) »
мой юный друг.
– Я разбужу вас в полночь, Мастер, – пообещал мальчик и забрался на стружку.
Над ним, на верстаке, кряхтел, устраиваясь, странный человек, говорящий загадками и раздающий советы, в которых цыганёнок не понимал ни слова, но от которых мурашки бежали по телу. Наконец старик затих. Мальчик же так и не сомкнул глаз до тех пор, пока луна не показала обнажённый краешек себя в окно. Полночь – с точностью до минуты определил ночной воришка и выбрался из-под верстака. Старик лежал неподвижно.
– Мастер, – прошептал мальчик. – Мастер, пора, – он тронул старика за руку, ладонь была холодна.
Мастер ушёл в свои сны, к трёхгорбым верблюдам и бесхвостым рыбам. Цыганёнок посмотрел в окно, в сердце ночного неба выделялись три ярких звёздочки в ряд, близко друг к другу.
«Тоже семья», – подумал заплаканный мальчик и опустил взгляд чуть ниже. Там сияла голубая звезда, самая яркая на небе.
– Сириус, – сказал он сам себе, подошёл к верстаку, взял нож, первую попавшуюся под руку заготовку и соединил их…
Отлична Истина от представления о ней, Как Свет Творца от лика на иконе.
1 С утра повалил снег. Сидя у окна, я смотрел на причудливый танец снежинок, успокаивающий, медитативный, погружающий сознание в сон наяву, и вообразилось мне, вдруг я – Создатель. Вот они, мириады существ, различных по форме и размеру, каждое со своей судьбой-траекторией, но все они суть вода, одно из её агрегатных состояний. Они равны в своём начале, в своём естестве, они есть Одно, как не хвастайся неповторимым кристаллическим узором. Я как Создатель открыл окно и, набрав снега в ладони, слепил снежок – вот вам и целая планета. В ней, наверное, уместилось миллиардов семь снежинок. Полюбовавшись на своё творение, я запустил планету во вселенную. Снежок долетел до забора, ударился о него и разлетелся на куски. Бац – планета прекратила своё существование. Причина в снежинках? Нет, во мне, я не дал им свободы выбора. Сейчас слеплю новую, да такую… А какую? Я задумался. 2 – Чего ты хочешь, Адам? – Я хочу ходить. – Ты умеешь ходить, ходи. – Я хочу ходить где пожелаю. – Весь Сад в твоём распоряжении. – Я хочу ходить не только в Саду, я хочу посмотреть, что за Стеной, хочу чего-то ещё, кроме Сада. Господь ласково смотрел на своё дитя, Он, конечно же, знал, чего хочет Адам. – Это называется Свободой, ты желаешь иметь Свободу, но Свобода, как и все, имеет цену, Адам. Первочеловек оглядел себя и сказал: – Отец, на мне нет ничего, я наг. О какой цене ты говоришь? – За стенами Сада нет ничего, пока там нет тебя. Мир вне Сада будешь творить ты сам и твои потомки. Этот мир и будет ценой твоей Свободы и Свободы твоего потомства. Каким он будет и нужен ли он тебе, решай. Это первая твоя свобода – свобода выбора. Прими её и прочувствуй. – Я подумаю, Отец! – воскликнул окрылённый Адам и улёгся под древом. Господь посмотрел на Змия, спускавшегося по ветвям вниз, к Адаму, и отвернулся. 3 – Тот, кто примет на себя имя Иисуса Христа, а вместе с именем взвалит на плечи свой Крест, и с Крестом сим понесёт Слово Моё, да предстанет предо мной. – Вот я, Отче, стою пред Твоей Славой в смирении. – Готов ли ты, дух, принять Волю Мою? – Да, Отче, в смирении. – Знаешь ли ты, зачем идёшь и что ждёт тебя? – Да, Отче, и принимаю это в смирении. – Сын Мой, дарую тебе свободу выбора отказаться от Пути предначертанного. – Я принимаю, Отче, дар Твой в смирении и… Я подумаю. Подумаю о том, кто заменит меня, если, воспользовавшись даром Твоим, откажусь, и даруешь ли Ты, Отче, свободу ему. 4 Палец удобно лежал на курке «костореза». Я не смотрел в прицел, это не имело смысла. Нашу четвёртую роту пулемётчиков, расположили на краю глубокого лога ещё с утра. И с утра же в лог сгоняли людей. Их были сотни, может быть, тысячи. Эти несчастные напоминали нескончаемую чёрную реку. Наверное, так выглядит Ахерон, думал я, и даже если не так, то мы все – и те, кто в овраге, и кто наверху – сейчас в аду. Почему-то вспомнилась мама, обожавшая Гёте, вечно с томиком в руках и застывшим, отсутствующим взглядом. «Сынок, – любила повторять она, – честь, это не гордый подбородок и начищенная обувь. Кстати, неряха, не забывай о каблуках, они должны безупречно блестеть, быть может, безупречнее мысков. Так вот, честь – это твой выбор, последствия которого сохраняют твою честь. Не теряй её, мальчик мой, никогда». Подъехала последняя машина с пленными, борт открылся, и на землю повалился человеческий материал, по решению командования непригодный для использования. За спиной прозвучал голос обер-лейтенанта: – Стрелять по команде. Мой заряжающий расправил ленту и открыл запасной магазин. «Я подумаю», – мысленно ответил я обер-лейтенанту. 5 Господь повернулся к Адаму, едва Змий успел убрать ядовитый язык от его уха. – Что же ты решил, Адам? – Змий расписывает свободы мира за стеной, – начал Адам. – Мне ведомо, что говорил тебе Змий, – ласково остановил Адама Господь. – Что думаешь ты? – Если я останусь здесь, в Саду, подле Тебя, что будет дальше? – Путь твой будет лёгок, но долог, так живут тысячи планет. Я наблюдаю их в безвременье, и самопостижение напоминает неторопливые воды, несущие путешественника к цели так медленно, что он успевает замечать мелкие детали, но главное становится недостижимым. Адам поднялся с шелковистой травы и сорвал яблоко. Он повертел его в руках, а затем резко надкусил. Господь утвердительно покачал головой. – Ты выбрал бурный поток, летящий с вершины горы по каменистому руслу в долину, даруя жизнь всему окружающему, успокоив кипящие воды там, внизу. Путь твой будет тернист, но быстр и во благо других. Ты выбрал, благословляю тебя. Господь отвернулся, и Райские Врата распахнулись. 6 – Твоё решение, Сын Мой? – Отче, я принимаю имя Иисуса. – Готов ли ты быть преданным близкими тебе людьми? Готов ли ты к телесным мукам? Готов ли ты к тому, что испытанием Моим будет абсолютное одиночество твоё, доселе людям неведомое? – Да, Отче, я готов к этому. – Я спрашиваю тебя ещё раз. Готов ли ты, Иисус, к тому, что именем твоим, как щитом, будут прикрываться в веках убивая, грабя, запутывая и обманывая, и на щите сем всегда будет намалёван крест, тот самый, что понесёшь ты, Сын Мой, Иисус? – Да, Отче, я готов, ибо Ты уже дал мне свободу решить, а давать ли её другому ещё решаешь. Я же во Славе Твоей Любви возлюбил ближнего, как самого себя, и не допущу его к таким испытаниям. – Ты готов, Иисус, иди и не сомневайся, что Я рядом, даже когда рядом меня не будет. 7 Я не смотрел на людей в овраге. Под страхом смерти я не смог бы посмотреть им в глаза. Овец привели на
Выбор
Отлична Истина от представления о ней, Как Свет Творца от лика на иконе.
1 С утра повалил снег. Сидя у окна, я смотрел на причудливый танец снежинок, успокаивающий, медитативный, погружающий сознание в сон наяву, и вообразилось мне, вдруг я – Создатель. Вот они, мириады существ, различных по форме и размеру, каждое со своей судьбой-траекторией, но все они суть вода, одно из её агрегатных состояний. Они равны в своём начале, в своём естестве, они есть Одно, как не хвастайся неповторимым кристаллическим узором. Я как Создатель открыл окно и, набрав снега в ладони, слепил снежок – вот вам и целая планета. В ней, наверное, уместилось миллиардов семь снежинок. Полюбовавшись на своё творение, я запустил планету во вселенную. Снежок долетел до забора, ударился о него и разлетелся на куски. Бац – планета прекратила своё существование. Причина в снежинках? Нет, во мне, я не дал им свободы выбора. Сейчас слеплю новую, да такую… А какую? Я задумался. 2 – Чего ты хочешь, Адам? – Я хочу ходить. – Ты умеешь ходить, ходи. – Я хочу ходить где пожелаю. – Весь Сад в твоём распоряжении. – Я хочу ходить не только в Саду, я хочу посмотреть, что за Стеной, хочу чего-то ещё, кроме Сада. Господь ласково смотрел на своё дитя, Он, конечно же, знал, чего хочет Адам. – Это называется Свободой, ты желаешь иметь Свободу, но Свобода, как и все, имеет цену, Адам. Первочеловек оглядел себя и сказал: – Отец, на мне нет ничего, я наг. О какой цене ты говоришь? – За стенами Сада нет ничего, пока там нет тебя. Мир вне Сада будешь творить ты сам и твои потомки. Этот мир и будет ценой твоей Свободы и Свободы твоего потомства. Каким он будет и нужен ли он тебе, решай. Это первая твоя свобода – свобода выбора. Прими её и прочувствуй. – Я подумаю, Отец! – воскликнул окрылённый Адам и улёгся под древом. Господь посмотрел на Змия, спускавшегося по ветвям вниз, к Адаму, и отвернулся. 3 – Тот, кто примет на себя имя Иисуса Христа, а вместе с именем взвалит на плечи свой Крест, и с Крестом сим понесёт Слово Моё, да предстанет предо мной. – Вот я, Отче, стою пред Твоей Славой в смирении. – Готов ли ты, дух, принять Волю Мою? – Да, Отче, в смирении. – Знаешь ли ты, зачем идёшь и что ждёт тебя? – Да, Отче, и принимаю это в смирении. – Сын Мой, дарую тебе свободу выбора отказаться от Пути предначертанного. – Я принимаю, Отче, дар Твой в смирении и… Я подумаю. Подумаю о том, кто заменит меня, если, воспользовавшись даром Твоим, откажусь, и даруешь ли Ты, Отче, свободу ему. 4 Палец удобно лежал на курке «костореза». Я не смотрел в прицел, это не имело смысла. Нашу четвёртую роту пулемётчиков, расположили на краю глубокого лога ещё с утра. И с утра же в лог сгоняли людей. Их были сотни, может быть, тысячи. Эти несчастные напоминали нескончаемую чёрную реку. Наверное, так выглядит Ахерон, думал я, и даже если не так, то мы все – и те, кто в овраге, и кто наверху – сейчас в аду. Почему-то вспомнилась мама, обожавшая Гёте, вечно с томиком в руках и застывшим, отсутствующим взглядом. «Сынок, – любила повторять она, – честь, это не гордый подбородок и начищенная обувь. Кстати, неряха, не забывай о каблуках, они должны безупречно блестеть, быть может, безупречнее мысков. Так вот, честь – это твой выбор, последствия которого сохраняют твою честь. Не теряй её, мальчик мой, никогда». Подъехала последняя машина с пленными, борт открылся, и на землю повалился человеческий материал, по решению командования непригодный для использования. За спиной прозвучал голос обер-лейтенанта: – Стрелять по команде. Мой заряжающий расправил ленту и открыл запасной магазин. «Я подумаю», – мысленно ответил я обер-лейтенанту. 5 Господь повернулся к Адаму, едва Змий успел убрать ядовитый язык от его уха. – Что же ты решил, Адам? – Змий расписывает свободы мира за стеной, – начал Адам. – Мне ведомо, что говорил тебе Змий, – ласково остановил Адама Господь. – Что думаешь ты? – Если я останусь здесь, в Саду, подле Тебя, что будет дальше? – Путь твой будет лёгок, но долог, так живут тысячи планет. Я наблюдаю их в безвременье, и самопостижение напоминает неторопливые воды, несущие путешественника к цели так медленно, что он успевает замечать мелкие детали, но главное становится недостижимым. Адам поднялся с шелковистой травы и сорвал яблоко. Он повертел его в руках, а затем резко надкусил. Господь утвердительно покачал головой. – Ты выбрал бурный поток, летящий с вершины горы по каменистому руслу в долину, даруя жизнь всему окружающему, успокоив кипящие воды там, внизу. Путь твой будет тернист, но быстр и во благо других. Ты выбрал, благословляю тебя. Господь отвернулся, и Райские Врата распахнулись. 6 – Твоё решение, Сын Мой? – Отче, я принимаю имя Иисуса. – Готов ли ты быть преданным близкими тебе людьми? Готов ли ты к телесным мукам? Готов ли ты к тому, что испытанием Моим будет абсолютное одиночество твоё, доселе людям неведомое? – Да, Отче, я готов к этому. – Я спрашиваю тебя ещё раз. Готов ли ты, Иисус, к тому, что именем твоим, как щитом, будут прикрываться в веках убивая, грабя, запутывая и обманывая, и на щите сем всегда будет намалёван крест, тот самый, что понесёшь ты, Сын Мой, Иисус? – Да, Отче, я готов, ибо Ты уже дал мне свободу решить, а давать ли её другому ещё решаешь. Я же во Славе Твоей Любви возлюбил ближнего, как самого себя, и не допущу его к таким испытаниям. – Ты готов, Иисус, иди и не сомневайся, что Я рядом, даже когда рядом меня не будет. 7 Я не смотрел на людей в овраге. Под страхом смерти я не смог бы посмотреть им в глаза. Овец привели на
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (30) »