Андрей Васильченко Секс в Третьем рейхе

Введение Завтра был Третий рейх

В 1942 году немецкая криминальная полиция натолкнулась на труп изнасилованной и ограбленной пожилой женщины. Все немецкие газеты тут же хором стали провозглашать, что подобное зверство не мог совершить немец и преступника надо искать среди иностранных рабочих. Убийцей же оказался бродяга — немец по национальности. Более того, он сознался еще в 84 убийствах, совершенных на сексуальной почве! Это составило две трети подобных нераскрытых преступлений, которые произошли в период с 1928 по 1942 год. Этот субъект, напоминающий нашего современника Чикатило, был, мягко говоря, не вполне нормален. Сейчас между этим маньяком и руководством Третьего рейха пытаются поставить знак равенства. Мол, и те, и этот — монстры.

Попытка демонизировать верхушку Третьего рейха мне кажется излишней и даже вредной. Нацистские бонзы отнюдь не были порождением зла, во многом являясь посредственными людьми, которыми руководили их пороки.

«Когда мы создадим Великую Германию, о нас могут думать все что угодно. У нас нет никакой необходимости цепляться за буржуазные понятия чести и морального облика. Пусть это будет уделом «воспитанного» дворянства. То, что они делают, виновато скрывая от других, мы делаем с чистой совестью», — заявил однажды Гитлер. Заявил, правда, не перед широкой публикой, а в узком кругу. Тогда он еще не был в зените славы, а только поднимался на вершину власти. Когда он произнес эти слова, шло лето 1933 года. Сама эта фраза показывает: ему и его окружению были чужды моральные предрассудки буржуазии.

Малоизвестный факт: Гитлер отказался от зарплаты рейхсканцлера. За все время существования Третьего рейха он получал единственное денежное вознаграждение — это были платежи от реализации его книги «Майн кампф». Учитывая, что эту книгу вручали в день бракосочетания всем молодоженам, тиражам «нацистской библии» мог позавидовать любой всемирно известный писатель. Так что надо полагать, что гонорары от реализации этой книги были колоссальными. Сам Гитлер не раз заявлял, что его невестой является немецкий народ. Что он посвятил все свое существование служению нации, пожертвовав личной жизнью.

На фоне его очень выделялись приближенные фюрера, которые не собирались отказываться от удовольствий жизни и чем-то жертвовать. Они всячески потакали своим прихотям. Возьмем хотя бы Германа Геринга, наци № 2. Этот человек, с детства привыкший к показной роскоши, считал себя «последним человеком Ренессанса». Геринг не менее демонстративно изображал из себя образцового мужа, когда после смерти первой жены поставил у нее на родине помпезный памятник. Но на самом деле это было удовлетворением его личных амбиций, непомерного тщеславия, чрезмерным желанием показать всем свое могущество. Не менее «внимательным» он был и со второй женой, которая так и не смогла принести ему сына. Их единственная дочь, Эдда, стала объектом насмешек злобного Юлиуса Штрейхера, который называл ее не иначе как результатом искусственного оплодотворения.

На самом деле Геринг был страшно далек от идеалов Возрождения, для этого он не обладал ни аристократической изысканностью, ни интеллектуальной утонченностью. Когда он не справлялся с трудностями, возложенными на его плечи, то глотал за день до сотни таблеток паракодина — слабой производной морфия. Опьяненный наркотиком, он упивался роскошью, которая окружала его, поручив решение всех государственных и партийных дел своим подчиненным.

Или другой персонаж. Глава «Немецкого трудового фронта» и организационный руководитель НСДАП — Роберт Лей. Над его низменным грубым юмором потешался даже Гитлер. Фюрер буквально катался по полу, когда слушал историю об очередной выходке вечно пьяного Лея. Однажды Роберт явился в строительное бюро Мюнхена. Он был облачен в костюм, белые перчатки и нелепую соломенную шляпу. По обыкновению пьяный, Лей тащил за собой испуганную жену и горланил: «Я буду строить новый квартал. Сколько это стоит?! Несколько сотен миллионов? Ерунда. Построим даже модный салон, моя жена позаботится об этом. Для этого нам потребуется специальное здание. И… нам потребуются шлюхи! Много шлюх! Целый дом шлюх!» Фюрер смеялся до слез, когда ему повествовали об этом. Он вообще любил поиздеваться над чужими слабостями, как бы осознавая собственную исключительность.

Но для жены Лея поводов для веселья частенько не наблюдалось. Однажды личный массажист Гиммлера Феликс Керстен был приглашен на обед в дом Лея. Когда он пришел, хозяин был уже вдребезги пьян. Он набрасывался на свою жену и норовил сорвать с нее одежду. Плачущая женщина назвала Лея животным и скрылась в своей комнате. Когда Керстен попытался успокоить ее, она пожаловалась: «Он обращается со мной по-свински. Это закончится тем, что он как-нибудь прибьет меня». До этого не дошло.

Несчастная женщина сама лишила себя жизни. «Безутешный вдовец» предпочел горевать об утрате в постели с молоденькой смазливой девчонкой из Эстонии.

Или совсем другой тип. Бесцветный министр иностранных дел Иоахим Риббентроп. Типичный подкаблучник. Вся его карьера, в том числе и политическая, была творением рук его жены — Эльзы Хенкель, дочери известного производителя вин. Собственно говоря, он и был присмотрен ею, когда работал в фирме отца мелким клерком. Позже Эльза знала не только его секретарей и приближенных, но была в курсе дел всего министерства. Иногда складывалось впечатление, что именно она была министром.

Устав НСДАП 1926 года предусматривал в § 4 исключение из партии тех, кто совершал «постыдные действия» и своим аморальным образом жизни дискредитировал организацию. За этим, как правило, следил Арбитражный комитет внутренних расследований, который возглавлял Вальтер Бух, тесть Мартина Бормана. В основном к нему попадали дела членов партии, которые отличались неумеренным потреблением спиртного или были известны своими амурными похождениями. Примечательно, что из компетенции этой комиссии были исключены штурмовики, которые были известны своим разгульным поведением.

Но подобные разбирательства касались только рядовых нацистов. Верхушка, как правило, была неподсудна. Герман Раушнинг, один из первых национал-социалистических диссидентов, в своих воспоминаниях подчеркивал, что в партии существовало две модели поведения. То, что навязывалось массам, вовсе не было обязательным для нацистской верхушки. Она не была подчинена ни политическим, ни идеологическим, ни моральным принципам. Она подчинялась только фюреру, руководствуясь лишь соображениями «борьбы