Владимир Колабухин Кто стрелял в «Бирюзе»? Повести и рассказы

Моей жене, Колабухиной Надежде Васильевне, и сестре Римме посвящаю эту книгу.

Автор

Фальшивая коронка Повесть

Глава первая

Случилось это несколько лет назад, летом.

Райотдел, где работал оперуполномоченным уголовного розыска Сергей Ракитин, обслуживал пригородную зону вдоль узкой, но глубокой речушки Ильмы.

Сергей пришел в отдел всего две недели назад. Знакомил его с обстановкой капитан Шатров, начальник отделения уголовного розыска.

Тучноватый и приземистый, с тихим голосом, Шатров носил большие роговые очки с толстыми линзами, и его скорее можно было принять за какого-нибудь врача или учителя, чем за оперативного работника. Говорил он неторопливо, чуточку окая, постоянно сдерживал Сергея, нетерпеливо рвавшегося к самостоятельной работе.

И это первое августовское утро не предвещало Ракитину особых перемен.

Опустив вихрастую голову. Сергей задумчиво прошелся по кабинету. Другие работники уже разбежались по своим делам, а он, как вчера и позавчера, должен был входить, по выражению Шатрова, в специфику района.

Сергей остановился у письменного стола и раздраженно подумал о Шатрове: «Не верит в меня, что ли?».

Ему, вчерашнему выпускнику специальной школы милиции, и невдомек было, что капитан еще приглядывается, приценивается к нему. Не так-то это просто — поручить новичку самостоятельное дело.

Дверь неожиданно широко распахнулась, и в кабинет вошел Шатров. Он подсел к столу, достал из принесенной папки бумагу и заокал:

— Понимаешь, какое дело... У одной гражданки жиличка пропала.

У Сергея екнуло сердце. Он тоже сел, нетерпеливо косясь на бумагу.

— А что за особа эта жиличка?

— Некая Ирина Тимошкова. Двадцати лет, незамужняя. Работала в Центральной сберкассе. Месяц назад, в субботу второго июля ушла со службы домой. Но так и не пришла. Пропала где-то в пути.

Капитан протянул Сергею листок. Ракитин жадно пробежал глазами по неказистым разгонистым строчкам и разочарованно вздохнул.

Шатров вскинул на него из-под очков свои пытливые карие глаза:

— Возьмешься за это дело?

— И вы еще спрашиваете, — сразу откликнулся Сергей. — На безрыбье и рак рыба... Наверное, уехала куда-нибудь девчонка, а хозяйку не предупредила... Что же раньше к нам не обратилась?

— Сначала-то все надеялась, что вернется, потом, говорит, приболела. Вот ты и выясни.

Ракитин на мгновенье задумался. Потом быстро поднялся:

— Можно действовать, Серафим Иванович?

Шатров не любил скороспелых выводов о людях. Однако пока что ему нравился этот молодой, но, судя по всему, энергичный и хваткий новый сотрудник. Он невольно улыбнулся.

Голубые глаза Ракитина задорно светились, поджарая фигура сразу как-то вытянулась.

Шатров тяжело поднялся:

— Давай, действуй. Жаль только — время упущено.

Он внимательно оглядел Ракитина. Звездочки, пуговицы и эмблемы на новеньком кителе лейтенанта отливали золотом, не успел выгореть верх форменной фуражки.

— И вот еще что — форму прибереги пока. Зачем нам с тобой выделяться? Работа у нас такая, что... — Он пригладил свои густые, но уже словно заиндевевшие волосы и озабоченно добавил: — Потолкуй по душам с хозяйкой и подругами Ирины. Но не увлекайся, ищи факты. В первую очередь, надо установить, с кем и как она провела ту субботу. Сейчас нам важна любая зацепка. От нее, понимаешь ли, может многое зависеть. Если что — заходи ко мне.

— Ясно! — бодро ответил Сергей. — Буду заходить!

И вскоре был уже на улице. В квартиру заявительницы он направился пешком. Захотелось проветриться, собраться с мыслями перед предстоящим разговором, а заодно — получше осмотреть город. При распределении в школе милиции он слышал о нем много хорошего: с просторными зелеными бульварами и нарядными площадями, с золочеными шпилями и куполами церквей, приспособленных ныне под музеи и картинные галереи, с ажурными беседками в скверах и садах, с изящными конструкциями современных высотных зданий...

Однако вскоре Сергей уже пожалел, что не воспользовался служебным «газиком». Улицы плавились в жарком воздухе. Под ногами податливо, словно тесто, проминался асфальт. Хорошо, что Ильма была рядом и с нее тянуло ветерком, только он и выручал от духоты. Дождя не было уже несколько суток, и вся зелень вокруг покрылась пылью. Запылилась и форма Сергея, от жары и пыли першило во рту...

Он облегченно вздохнул, когда, свернув в переулок, оказался, наконец, у нужного ему маленького домика.

Взволнованная его появлением хозяйка — вся высохшая и сморщенная, как гриб, старушка — провела Ракитина в комнату квартирантки. Обстановка была скромной. В переднем углу на этажерке с книгами большой портрет улыбающейся девушки.

— Ирина? — кивнул на портрет Ракитин.

— Она, — удрученно ответила хозяйка.

Сергей осмотрел комнату. Но не нашел ничего интересного для себя.

Он еще раз подошел к этажерке. На ярких цветных корешках толстых томов светились тисненные золотом фамилии: Пушкин, Лермонтов, Джек Лондон, Куприн, Чехов, Паустовский... Видимо, Ирина серьезно и вдумчиво относилась к литературе. Да и сама писала стихи. Он обнаружил их в тонких ученических тетрадях, спрятанных между книг. Но не было ни писем, ни записок, ничего, что подсказало бы, куда исчезла Тимошкова.

Он перевел взгляд на фотографию. Красивая девушка: мягкий овал лица с ямочками на щеках, прямой тонкий нос, густые темные волосы волной рассыпались по плечам. Брови черные, длинные, с изломом, в широко открытых ясных глазах безмятежная восторженность...

— Какая она — Ирина? — вслух подумал Ракитин. И обратился к хозяйке: — К вам как относилась?

Старушка повздыхала, присела на краешек стула, беспокойно затеребила цветастый ситцевый передник.

— Как относилась? Хорошо. Всегда, бывало, самоварчик мне поставит и в хозяйстве поможет... Не гордая, ласковая. Настоящий клад для мужика. Да ведь много ли теперь таких-то понимают.

— А кто не понимал? Жених, что ли?

— Да какой там жених... Уж как я ее ругала. Брось, говорила, эти гулянки с Павкой. Непутевый он, коль о свадьбе не заикается. Не доведет это до добра.

Старушка вдруг смутилась:

— Ты уж прости меня, сынок. Я ведь с тобой попросту.

— Ничего, ничего, бабуся. Я слушаю.

— А вот она меня не