тебя. — Мэтью Кьюлас, лондонский репортер посмотрел в омертвевшее от ужаса лицо парнишки и пару раз встряхнул его. — Все хорошо, парень, слышишь? Все уже позади. Пойдем со мной.
За воротами бесновалась толпа, слышались мощные удары в парадную калитку, я различал знакомые голоса, грозившие и сыпавшие проклятья:
— Ну теперь я точно сожгу это дьявольское логово! — громыхал Пип Торренс, а его дружок Джереми Нортэм вторил ему, поднося яркий факел к изгороди:
— Сожжем их всех! Нечего этой мрази делать в нашей деревне!
Репортер потащил меня к выходу, мы с трудом продрались через кучу односельчан, озлобленных и готовых вершить самосуд, не сходя с места.
Через пару секунд я уже был в объятьях матери, отец был рядом, держа меня за плечо дрожащей рукой.
Тем временем, с десяток факелов уже летели на крышу, кто-то поджигал стены, но крепкий кирпичный дом с трудом горел, и огонь, облизывая неприступные стены, бежал вверх к горючей соломенной крыше. От дома, в сторону ворот прыснули десятки кошек, но многие из них, находясь внизу, в подвале, так и не смогли спастись, задохнувшись в угарном дыму.
Несколько человек ринулись к строению, служившему доктору медицинским кабинетом и увидев люк, закрыли его, навалив для верности тяжелый камень.
Как я в последствии узнал, газетчик Кьюлас, приехав в деревню, сразу бросился искать старосту Аргала МакГрегора, чтобы рассказывать ему о том, кем был на самом деле доктор Пушэ. Моя мать, вышедшая на улицу, чтобы позвать меня, также узнала страшные новости и направляемая всезнающим старым Конмхаком, видевшим как я иду в сторону нового дома, помчалась спасать своего сына. Когда пепелище остыло, многие сельчане решили прогуляться, чтобы полюбопытствовать, что осталось от доктора, его ассистента и горничной, миссис Мэри Слиззарт. Но в развалинах пепелища нашли только несколько костей неизвестного происхождения, а в обвалившемся подвале находчивый Пип Торренс смог откопать череп, принадлежавший, судя по всему, невысокому узколобому человеку, а также горсточку костей. Несколько недель в Гуган-Барре только и разговоров было, что о мерзком докторе Пушэ, ставившим опыты над животными и людьми. Потом люди переключились на повседневные заботы, голод начал наступать с новой силой, и к середине зимы 1846 года уже мало кто вспоминал ту страшную рождественскую историю. Многие уезжали в Дублин на заработки, другие подались в Уэльс или дальше, в Англию. Нашлись смельчаки, решившие переплыть океан на старых кораблях в поисках лучшей доли, но многие из них погибли в дороге от голода, болезней и истощения. Я, Эйден О`Коннерти, через некоторое время пришел в себя, и чтобы как-то забыться, начал ходить на собрания «Молодой Ирландии» вместе с моими друзьями Мэйтиу МакКонахи и Сиг О`Донелл. Позже, всерьез увлекшись ирландским национализмом и левоцентризмом, я стал видным членом организации и многое сделал для своей страны с гордым названием Эриу, немного не дожив до того момента, когда она, 6 декабря 1922 года стала полностью свободной и получила независимость от Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии, превратившись в Республику. В конце хочу добавить, что, хотя многие сельчане и не верили в смерть доктора Пушэ, я лично ни его, ни кого-то похожего больше в своей жизни не встречал. А в память о тех котах, которые, ценой своей жизни, освободили меня от страшных мук на хирургическом столе маньяка-доктора, всегда держал дома несколько пушистых хвостатых животных, а также подкармливал уличных бродяжек, не нашедших себе пищи и крова.
ноябрь 2022 Медвежий Стан
Как я в последствии узнал, газетчик Кьюлас, приехав в деревню, сразу бросился искать старосту Аргала МакГрегора, чтобы рассказывать ему о том, кем был на самом деле доктор Пушэ. Моя мать, вышедшая на улицу, чтобы позвать меня, также узнала страшные новости и направляемая всезнающим старым Конмхаком, видевшим как я иду в сторону нового дома, помчалась спасать своего сына. Когда пепелище остыло, многие сельчане решили прогуляться, чтобы полюбопытствовать, что осталось от доктора, его ассистента и горничной, миссис Мэри Слиззарт. Но в развалинах пепелища нашли только несколько костей неизвестного происхождения, а в обвалившемся подвале находчивый Пип Торренс смог откопать череп, принадлежавший, судя по всему, невысокому узколобому человеку, а также горсточку костей. Несколько недель в Гуган-Барре только и разговоров было, что о мерзком докторе Пушэ, ставившим опыты над животными и людьми. Потом люди переключились на повседневные заботы, голод начал наступать с новой силой, и к середине зимы 1846 года уже мало кто вспоминал ту страшную рождественскую историю. Многие уезжали в Дублин на заработки, другие подались в Уэльс или дальше, в Англию. Нашлись смельчаки, решившие переплыть океан на старых кораблях в поисках лучшей доли, но многие из них погибли в дороге от голода, болезней и истощения. Я, Эйден О`Коннерти, через некоторое время пришел в себя, и чтобы как-то забыться, начал ходить на собрания «Молодой Ирландии» вместе с моими друзьями Мэйтиу МакКонахи и Сиг О`Донелл. Позже, всерьез увлекшись ирландским национализмом и левоцентризмом, я стал видным членом организации и многое сделал для своей страны с гордым названием Эриу, немного не дожив до того момента, когда она, 6 декабря 1922 года стала полностью свободной и получила независимость от Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии, превратившись в Республику. В конце хочу добавить, что, хотя многие сельчане и не верили в смерть доктора Пушэ, я лично ни его, ни кого-то похожего больше в своей жизни не встречал. А в память о тех котах, которые, ценой своей жизни, освободили меня от страшных мук на хирургическом столе маньяка-доктора, всегда держал дома несколько пушистых хвостатых животных, а также подкармливал уличных бродяжек, не нашедших себе пищи и крова.
ноябрь 2022 Медвежий Стан