школу, вообще. Правда, наша компашка, распоясавшаяся до неузнаваемости, и так «опозорила на весь свет замечательный экспериментальный лицей». Директриса пережила шок, узнав, что пятеро неплохих ребят, крепких хорошистов и общественников, в одночасье оставили весь район без света. Наши пацаны перепутали тумблер, отвечающий только за школу, с жилищным, подающим свет в дома. Правда, быстро всё исправили, но попались. Мы с Наташкой стояли на шухере, и могли бы сто раз удрать. Но русские своих не бросают, и вся наша дружная банда оказалась в кабинете директора. Спасибо, что не в кутузке, а то бы меня отлучили от белого света навсегда. До этого предупреждали, просили не шкодить, обещали страшные наказания. Но мы, объявив бойкот нашей химичке, отступать не собирались. Дело в том, что из двух десятых классов многие мечтали поступить в медицинский институт. Конечно, им нужны были углублённые знания по химии, чего она им дать не могла, имея за плечами специализацию фармацевта. Зоя Алексеевна преподавала по учебнику, и то, бывало, узко и непонятно. Мальчишки добились факультативных занятий, где она уже окончательно потерялась, как педагог. И при этом позиционировала себя великим специалистом, намекая на платные уроки, что было уже верхом наглости. Но директрисе заменить её оказалось не кем, химию преподавать никто не хотел. В нашем городе только два института и одно военное училище, а остальное образование либо в Москве, куда и собирались наши будущие медики, либо в филиалах заочно. И тогда мы придумали новый ход и обратились к преподавателям технологического с просьбой найти пацанам, «заражённым медициной», куратора. И таким образом, репутация нашей Зойки-Зазнайки упала до минусовых показателей. И она объявила нам войну. Но мы не сдавались. В послужном списке мстителей был и взрыв химической лаборатории, после которого ничего не пострадало, так он был продуман и исполнен нашими химиками; и сорванные уроки и контрольные, и просто споры, в которых рождалась истина, наша правда. Ну, а когда она перепутала реактивы, которые даже по цвету нельзя было не угадать, уже и самые последние двоечники подписали бумагу с требованием «оградить от происков учителя химии, действия которой угрожают их здоровью». В результате, полугодие мы закончили с трояками по ненавистному предмету, так ничего и не доказав.

К сожалению, сыграло свою роль устоявшееся мнение, что учитель всегда прав. Забегая вперёд, скажу, что Зоя Алексеевна была уволена за профнепригодность, как раз к Восьмому марта. Вот такой получила подарочек. Потом работала в аптеке, где и должна была трудиться сразу, не экспериментируя столько лет на детях. А в нашу школу пришёл тот самый куратор, которого мы нашли в институте. Ему очень импонировала целеустремлённость и жажда знаний наших мальчишек. Из семи претендентов пятеро поступили сразу, а двое на следующий год. И именно их них, второгодников, выросли доктор медицинских наук, основатель собственной клиники глазных болезней, и администратор от медицины, создавший фирму, снабжающую медучреждения всем необходимым. И он же является учредителем фонда помощи неимущим гражданам, страдающим от сложных заболеваний. Честь и хвала ему! Имеем своего гинеколога, но стесняемся обращаться лично к нему, и он нас отправляет к своим коллегам. Есть кардиолог, два хирурга и детский доктор, очень любимый детьми и уважаемый их родителями. Он, Ваня Петров, учился лучше всех, ещё в ординатуре стал работать над кандидатской, вести приёмы в городской поликлинике, получая опыт «из первых рук», так сказать. Но случилась трагедия, которая поломала планы талантливому врачу и честному человеку. Именно его добросердечное признание в том, что он не видел, как из кустов вышла старушка, попавшая ему под колёса, и стоило нашему Айболиту свободы. Его жена, Александра, не опустила руки, провела своё расследование. Мы помогали, чем могли. И через три года его оправдали, доказав, что пожилая, плохо видящая женщина действительно вышла из кустов на трассе в неположенном месте. Сделать что-либо не представлялось возможным, она просто упала под машину. И умерла от сильнейшего сердечного приступа, а не от травм, несовместимых с жизнью, как неправильно установили раньше. Эта история сильно нашумела, наш гений получил совершенно ненужную популярность, сыгравшую с ним злую шутку: он с трудом закончил ординатуру, ему отказали в защите учёной степени, и его никуда не брали на работу. Пришлось возвращаться в родной город лечить детей, за что город, по сей день, очень благодарен ему за каждодневный, самоотверженный труд врача с большой буквы, доктора, вытаскивающего очень тяжёлых и почти безнадёжных детей. Мамочки молятся на него, а мы – очень любим и радуемся встречам, посиделкам, совместным праздникам с его семьёй, с Санькой и Ванькой. У них трое сыновей и две дочки, причём, младшая – Валерия, моя крестница и любимица. А сам Петров любит повторять: «Ничего не бывает просто так, ребята! Я многое понял за эти три года, многое переосмыслил. И главное, у меня есть семья, любимая работа, надёжные друзья, и укрепилась вера в лучшее будущее человечества».

А я всё обдумывала, как появиться в школе хоть на пол часика. Мы с мамой и её подругой тётей Тамарой, между прочим, заслуженной учительницей Российской федерации, разработали моё отлучение из дома. Отец с утра предупредил, что не придёт на обед. Обычно, если он находился в городе, с часа до трёх имел перерыв. Да и заскочить домой мог в любую минуту, не разгуляешься. И вот сегодня появилась возможность помочь, наконец, хотя бы с поздравлениями учителей. Почему-то, именно эту часть новогодних приготовлений никто не хотел брать на себя.

Поднадзорная Трофимова выскользнула из дома и стала пробираться огородами, стараясь не попасть никому на глаза. В одном месте намело по самые гланды и пришлось обходить, чтобы перелезть через забор. Прутья ограды звенели от мороза, варежки проскальзывали вниз, зацепиться не удавалось. Придётся топать по проторенной дорожке, а так не хочется ни с кем встречаться, миссия же у меня тайная!

– Для тебя дороги не имеют значения. И то, что умный в гору не пойдёт, тоже не про тебя. – За спиной нарисовался Роман Трошин собственной персоной. – Помочь?

– Я сама.

– Ну, конечно, я просто так спросил. Ну, вперёд!

– А ты посмотришь, да?

– Угу.

Между колоннами и заборными щитами торчали крепёжные болты. Вот по ним я и отправилась покорять высоту. В пуховике было очень неудобно, я боялась порвать его и пристраивала ноги очень аккуратно. И уже перелезла на другую сторону, когда поняла, что зацепилась за уголок и рискую не просто свалиться, но и испортить вещь. Нога