- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (5) »
еды и лекарств я стояла у подъезда. Возвращаться домой не хотелось. Но что поделаешь, больше мне идти некуда. В кинотеатр если. Но там сейчас сплошные ужастики да мелодрамы. Вот уж чего мне не нужно. А фестиваль анимации только в начале марта – после праздника. Это ежегодное мероприятие я ждала с нетерпением, обводя дни показов в календарике.
Подругами в этом городе я так и не обзавелась. Единственная уехала в столицу сразу после учёбы. Сейчас она на восьмом месяце беременности – грузить её своими бедами мне не хотелось.
Маме не позвонить. Доброго слова от неё не дождёшься. Как только появилась возможность учиться в другом городе, сразу сбежала от неё и её упрёков. «Кому ты такая, кроме меня, нужна? Руки из жопы». И это ещё самое приличное из постоянного репертуара. Прокуренный голос до сих пор звенел в ушах.
Сбежала от неё. От задымлённой квартиры. Радовалась. Но вот от себя не сбежишь. Получается, и правда, не нужна я.
Настроение, поднявшееся после встречи с соседями, резко ухнуло вниз.
Чтобы не сойти с ума от дурных мыслей, я взялась за уборку. Включила радио. И выключила: там пели про несчастную любовь. Ну что ты будешь делать.
Наверное, никогда эта квартира, сдаваемая до меня десяткам съёмщиков, не видела такого отношения. Каждый уголочек я тёрла и полировала по нескольку раз. Сделать бы ещё ремонт, но Руслан меня всегда останавливал. «Не наша квартира – чего стараться». Вспоминая, я тёрла сильнее. Буду стараться. Это место, где я живу. И зонт, алея в углу, словно подмигивал мне с одобрением.
Затем пришёл черёд шкафов, одежды. И я опять подивилась, какое оно всё невзрачное – чёрно-белое, офисное. Как у крысы или мышки.
Потом я взяла в руки фотоальбом. Наш с Русланом альбом. Небольшой, заполненный наполовину.
Были же счастливые моменты. Вот его победа на областном турнире каратэ. Пусть не первое место, третье, но это тоже достойно. Вот он в своей форме охранника.
Мы на набережной. Снимок, где я кусаю сахарную вату из его рук. Улыбаюсь.
Хорошо же было вместе. Почему же…
Стук в дверь.
Я вздрогнула – и понеслась открывать.
Вернулся. Он вернулся. Он всё-таки выбрал меня…
Но за дверью стоял не Руслан, а сосед. От его ослепительной улыбки не осталось и следа.
– Что случилось?
– Даша, с мамой плохо. Присмотрите, пожалуйста, за Барбосом. Ехать надо срочно. Собачьих гостиниц он не терпит, друзья в отъезде, а вы ему очень понравились, – Вадим смотрел умоляюще. – Мне больше не к кому обратиться.
– Хорошо…
– Я сейчас.
Сосед скрылся за дверью и через минуту вышел, неся миски, поводок, намордник, огромный пакет корма и лежанку. За ним след в след шагал Барбос, гордый своей ношей – красным мячиком.
– Я не знаю, как надолго…
– Не волнуйтесь. Я пока никуда не собираюсь, присмотрю.
– Да. Скажите ваш номер телефона, – я продиктовала, и в квартире раздалась трель. – Если что-то будет нужно, звоните сразу же. Этот номер привязан к карте?
Я кивнула.
– Ок. Пришлю вам на непредвиденные расходы. На всякий случай.
– Не нужно. Поспешите. Надеюсь, у вашей мамы всё будет хорошо.
– Вашими молитвами. Барбос, остаёшься с Дашей. Слушаться и охранять. Ты меня понял?
Пёс, сидевший у моей ноги, рявкнул.
Мы проводили Вадима до лифта и пошли располагаться.
***
Терьер обиделся. – Ну, прости. Хочешь ещё поиграем? – я протягивала Барбосу мячик, пару раз замахивалась, изображая, что кидаю, но он только отводил нос. – Прости, что сделала тебе больно. Но ты тоже был не прав. Нельзя так запрыгивать, грязными лапами. Мне теперь стирать придётся. И сушить – феном. Пёс повёл ушами. Видимо, фен он не любил. – Ну не хочешь как хочешь. Я домой пошла. Кушать. Это слово Барбос знал в совершенстве. Он встал и медленно, словно я тут не при чём, обнюхивая все деревья и кусты, подошёл к двери подъезда. – Мир? – Рраф. Мир. Дома я насыпала корму в миску и стала собирать обрывки. Почему-то мне было важно сделать это вот так, руками. О том, чтобы склеить фотографии, я даже не думала. Хотя почти все снимки были без копий. Один только, с ватой – на телефоне в качестве заставки стоял. Но я решила не откладывать и удалила его. Хватит травить душу. Белемк. Пришло сообщение. Чем занимаетесь? Почему бы не ответить. Собираю обрывки своей жизни. Барбос постарался? Ага. Весь фотоальбом в клочья. Терьер подошёл, извиняясь, и положил морду на тапок. Повод создать новые воспоминания А если без шуток, простите. Я не предупредил, что у него такая любовь к изданиям в переплёте. Ценные снимки? Их можно восстановить? Готов компенсировать любым способом. Правда, самое дорогое я вам уже отдал Я улыбнулась, взглянула на Барбоса и подумала: действительно, нужно ли цепляться за прошлое? Забудьте. Как ваша мама? Лучше. Криз миновал. Я обессилен и счастлив. Слава богу. Передавайте ей наилучшие пожелания. Обязательно. Экран погас. Хотелось, что-то ещё написать. Продолжить разговор. Но я не знала как. Телефон белемкнул. Хорошего
Глава четвёртая
– Что ты наделал, Барбос. От фотоальбома осталась только горка клочков. Впрочем, как и от моего счастья. Утро было хмурым. За окном не воздух, а хмарь. И нужно идти туда – гулять, Барбос уже сидел у входной двери с поводком в зубах. Предусмотрительный, как хозяин. Вадим прислал деньги почти сразу, а ещё инструкцию по кормлению своего нахала и просьбу ни в коем случае не покупаться на его умоляющий взгляд. – Ну что, пошли, шредер. Терьер заплясал на коврике. Во дворе было грязно. Снег за ночь сошёл, открыв неприглядную картину. Ненавижу это время года. Серость, слякоть. Время, когда становится видна вся грязь человеческая – бутылки, фантики, окурки, пачки сигарет, мусорные пакеты… И если собачьи отходы со временем шли на удобрение, то людские не исчезали бесследно. Работа дворников и субботники не помогали. Под ногами всё равно то и дело хрустели осколки или пластик. Мы зашли в парк. Я кинула мячик. Барбос радостно понёсся за ним. Вот кому дела не было до чистоты и грязи. Я запнулась и чуть не упала. Под ногами лежала свёрнутая жгутом тряпка. Я подняла ей рукой в перчатке и бросила в урну. Меня так же выбросили. Попользовались и выбросили. Почему? Почему так? Потому что любила. Больше себя любила. Стелилась ковриком под ноги. Значит, нельзя так? Это не ценится? Барбос нёсся назад, с разбегу встал грязными лапами мне на пуховик, протягивая игрушку, и получил по носу. – Плохой пёс. Нельзя пачкать. Я больше не позволю вытирать об себя ноги.***
Терьер обиделся. – Ну, прости. Хочешь ещё поиграем? – я протягивала Барбосу мячик, пару раз замахивалась, изображая, что кидаю, но он только отводил нос. – Прости, что сделала тебе больно. Но ты тоже был не прав. Нельзя так запрыгивать, грязными лапами. Мне теперь стирать придётся. И сушить – феном. Пёс повёл ушами. Видимо, фен он не любил. – Ну не хочешь как хочешь. Я домой пошла. Кушать. Это слово Барбос знал в совершенстве. Он встал и медленно, словно я тут не при чём, обнюхивая все деревья и кусты, подошёл к двери подъезда. – Мир? – Рраф. Мир. Дома я насыпала корму в миску и стала собирать обрывки. Почему-то мне было важно сделать это вот так, руками. О том, чтобы склеить фотографии, я даже не думала. Хотя почти все снимки были без копий. Один только, с ватой – на телефоне в качестве заставки стоял. Но я решила не откладывать и удалила его. Хватит травить душу. Белемк. Пришло сообщение. Чем занимаетесь? Почему бы не ответить. Собираю обрывки своей жизни. Барбос постарался? Ага. Весь фотоальбом в клочья. Терьер подошёл, извиняясь, и положил морду на тапок. Повод создать новые воспоминания А если без шуток, простите. Я не предупредил, что у него такая любовь к изданиям в переплёте. Ценные снимки? Их можно восстановить? Готов компенсировать любым способом. Правда, самое дорогое я вам уже отдал Я улыбнулась, взглянула на Барбоса и подумала: действительно, нужно ли цепляться за прошлое? Забудьте. Как ваша мама? Лучше. Криз миновал. Я обессилен и счастлив. Слава богу. Передавайте ей наилучшие пожелания. Обязательно. Экран погас. Хотелось, что-то ещё написать. Продолжить разговор. Но я не знала как. Телефон белемкнул. Хорошего
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (5) »