Чёт сладко ты запел. Нормально растолкуй расклад. «Короче, короче». Вот и давай – короче.

КАБАНИДЗЕ. Алик, короче, офицер этот непростой, президентский. Ходит за ним тенью.

АЛИК. Ещё короче!

КАБАНИДЗЕ. Президент наш… Ну, после тенниса, короче, уехал… Забыл офицера с чемоданчиком.

АЛИК. А коня с яйцами не забыл?

КАБАНИДЗЕ. Махно, ты тупой? Ядерный чемоданчик.

Алик смотрит на следователя испытующе и недоверчиво.

Осознал?

АЛИК. Да понял я, понял, Кабан, не дави. Пойдём вон лучше по мясному ряду прогуляемся, шашлыка тебе хорошего подгоним.

Алик и Кабанидзе уходят. Моша забирает змею и берёт чемоданчик за ручку.

ЗАИКА. Куда?!

Моша уходит. Нина подходит к Анатолию с ручной швейной машинкой.

НИНА. Не судьба нам с вами, Анатолий Иванович, сегодня поужинать. Ой, вы заняты, извините.

АНАТОЛИЙ. Судьба, Нина Андреевна, похоже, хочет сделать из нас героев анекдота.

ЗАИКА. Да, Нин, видак смотрим в Махновском портфеле.

Заика приоткрывает крышку чемоданчика, чтобы Нина увидела, что внутри.

НИНА. Как интересно. Надо же, какая техника! Правда, видеомагнитофон?

АНАТОЛИЙ. Ну, пусть так называется. (Заике.) Что ты лезешь, зачем ты ей показал?

НИНА. Нет-нет, Анатолий Иванович, не волнуйтесь, я ничего не видела. Хотела вас попросить, как будет минутка, посмотрите машинку. Трудозатраты компенсирую. Я её тут поставлю.

Нина Ставит машинку у входа в мастерскую. Входит Алик и его телохранители. Нина прячется в мастерской Анатолия.

АЛИК. Иваныч, какие у нас шансы на победу?

АНАТОЛИЙ. У нас? Разные.

АЛИК. Открыл, нет?

ЗАИКА. О, глянь, какие видаки научились делать в чемоданах. Похоже, отечественный.

АНАТОЛИЙ. Да что ж ты всё впереди паровоза-то… Отечественнее не бывает.

Алик рассматривает содержимое чемоданчика. Чтобы лучше рассмотреть приподнимает его так, чтобы было видно из зала.

АЛИК. Что это за приблуда?

АНАТОЛИЙ. Да чёрт его знает. Может, и видик, а может, и нет.

АЛИК. Экран не маловат? И куда кассету вставлять?

ЗАИКА. Надо ещё покопаться. Иваныч найдёт, куда вставить, это уж как земля за колхозом.

АЛИК. Землёй интересуешься, Заика? Ты закончил портрет Димы Мясоеда? Он ждёт не дождётся. Нехорошо людей динамить.

ЗАИКА. Так он же…

АЛИК. Ладно, Иваныч, благодарю за службу. Точно не знаешь, что это?

АНАТОЛИЙ. (Недовольно.) Не знаю…

АЛИК. Ладно, разнюхаем.

Алик закрывает крышку чемоданчика и уходит с ним в контору. Нина выходит из мастерской.

НИНА. Надо же, сам портфель понёс, даже своим башибузукам не доверил.

ЗАИКА. Ничего не понял. Диму Мясоеда убили полгода назад. Какой портрет он ждёт?

НИНА. Совсем люди свихнулись на барахле. А экран и правда какой-то слишком маленький, вам не кажется?

АНАТОЛИЙ. Кажется, кажется! И экран маленький, и кассету вставлять некуда. И вообще это никакой не видеомагнитофон… Провались он!..

ЗАИКА. Чего ж Махно над ним так трясётся, если сам не знает, что это?

НИНА. А что это, Анатолий, вы знаете?

АНАТОЛИЙ. Знаю, знаю. Только не знаю, к счастью или к сожалению.

ЗАИКА. Иваныч, не темни, скажи уже, что за диковина такая?

АНАТОЛИЙ. Да вы всё равно не поверите… Впрочем, вам придётся…

ЗАИКА. Жги, Иваныч.

АНАТОЛИЙ. Это ядерный чемоданчик.

ЗАИКА. Чего-чего? Ну хватит глумиться, Иваныч, скажи по чести, что за штуковина. Или ты сам не знаешь, только цену себе набиваешь?

АНАТОЛИЙ. Можешь не верить. Умрёшь неверующим.

ЗАИКА. Нет, откуда на рынке взяться ядерному чемоданчику?!

АНАТОЛИЙ. А ты пойди спроси у Алика. Быстрей пойдёшь, быстрей отмучаешься.

ЗАИКА. То есть? Опять не понял…

АНАТОЛИЙ. Землю пойдёшь с колхозом делить, портрет Димы… этого… Мясоеда дописывать… С натуры.

НИНА. Неужели это прям тот чемоданчик, с которым президент ходит?

АНАТОЛИЙ. Президент или министр обороны. Еще начальник генерального штаба. Три таких чемоданчика на боевом дежурстве… Только не ходят они с ними. Ай… Пф…

НИНА. Так всё же, это к счастью или нет, что вы и мы теперь знаем?

АНАТОЛИЙ. Смотря что лучше: быть убитым, зная, за что, или просто… как овца… в неведении.

ЗАИКА. Что ты заладил, Иваныч! Убитым, отмучаешься…

АНАТОЛИЙ. Коль, таблицу умножения в Союзе художников не учат? Ты думаешь, Алику нужны свидетели?

ЗАИКА. Да ты, вообще, откуда знаешь-то?

АНАТОЛИЙ. Я же всю жизнь, считай, в почтовом ящике проработал, кое-что знаю…

Входит Вадим.

ВАДИМ. Всем приветы! Свидетели чего, перестрелки?

АНАТОЛИЙ. Ещё один!

НИНА. Вадим, ты зачем приехал? Я сама магазин закрою.

ВАДИМ. Услышал, что стреляли, и приехал. У входа площадь оцеплена, еле просочился.

АНАТОЛИЙ. Ещё бы ты не просочился…

ВАДИМ. Анатолий, что вы шипите на меня всё время, что я вам сделал?

АНАТОЛИЙ. Ни мне, никому другому, ты ничего не сделал и не сделаешь, а вот наделать делов – это и у тебя, и у тебе подобных ещё впереди.

ЗАИКА. Ладно вам крыситься. Вадик, ты картины мои показывал? Помнишь, мы обещал?

ВАДИМ. Показывал, Николай Арсеньевич, человечку из американского посольства.

ЗАИКА. Неплохо. И что он?

ВАДИМ. Хочет заехать посмотреть, так сказать, живьём.

НИНА. Товарищи, вы о чём говорите? Наши жизни под угрозой. (Вадиму.) Наумов, иди домой, без тебя справимся.

ВАДИМ. Нин, я, конечно, твой, только давно уже не студент, а работодатель, забыла?

НИНА. Помню я всё, Вадик, иди домой, не надо, чтобы тебя здесь Алик увидел, и знать тебе ничего не надо. Во многом знании – многая печали.

ВАДИМ. Вы чего тут накосячили, неандертальцы? Что-то с магазином? Товар цел?

АНАТОЛИЙ. Не та аудитория, чтобы Екклесиаста цитировать, Нина Андреевна.

ЗАИКА. Слушай, Вадик, позвони этому своему, пусть приезжает прям сейчас или завтра утром.

ВАДИМ. Да погодите вы, Заика. Что случилось?

ЗАИКА. Что-что! Махно где-то ядерный чемоданчик спёр. Вот что случилось. Иваныч открыл.

ВАДИМ. Открыл, что Махно спёр?

ЗАИКА. Чемодан открыл.

ВАДИМ. Ага, то есть вскрыл. А мы тут каким боком?

ЗАИКА. Мы с Ниной рядом стояли, Махно видел, что мы… тоже видели. А тебе говорили, мол, иди, пока не видели. Теперь ты тоже свидетель, а свидетели Алику не нужны.

НИНА. Что же нам делать? Давайте сообщим… Как правильно сейчас говорить? Куда следует.

АНАТОЛИЙ. А куда сейчас следует? Сами попадём под подозрение. Да и разбираться долго не будут – им огласка тоже не нужна.

НИНА. Что же, выхода нет?

ВАДИМ. Если нет бесплатного выхода, можно поискать платный.

АНАТОЛИЙ. Лучше ищите платный вход. Вход в другую жизнь. Бегите. Поменяйте документы, внешность… Если знаете, как это делается.

ЗАИКА. Бегство – это романтично. Чувствую себя песчинкой на дне. Думал, что иду вверх или даже ввысь. Экзамены, всякие вступления-поступления, приёмы-награждения. А оказывается, просеивался сквозь сита. Падал,