Есть Фредерико Гвидичи, — ведьма не сдавалась. — Он член совета, посвящённый и, насколько я знаю, регулярно общается с предками клана прямо в бездне. В ритуале говорится о создании связи. Уж если кто и способен прочертить серебряную нить из прошлого в будущее, то это твой брат, Франко.

— Решать Софии, — повторил он. — Процедура, в конце концов, весьма болезненная, а результат никто не гарантирует.

Да, не гарантирует. Но есть нюанс, который знала я, Линней, и, возможно, Кеннет с Фредерико, если боевой маг им доложил. У принцессы Укок, моего воплощения из прошлой жизни, один род с кланом Смерти. Должно получиться.

— Если Фредерико возьмётся за иглу, я согласна.

Лицо Вивьен озарила неподдельная радость.

— Франко договорится с братом о свидании вчетвером, — промурлыкала она. — А в том, что Сокол справится с задачей, я даже не сомневаюсь. От него ещё ни одна женщина разочарованной не уходила. Эх, даже жаль, что снулая рыба Амелия его на себе женила. Такой красавчик не должен принадлежать кому-то одному. Это несправедливо. Вы согласны со мной, София? Или вам по вкусу другой воин клана?

Надо же, не удержалась. Изо всех сил старалась уломать меня на татуировку, а Линнея припомнила. Война за Франко продолжалась? Да, я сама виновата. После похищения из дворца ведьм кричала на весь особняк Гвидичи, что командир боевых магов — Дарга и мой суженый. Франко поэтому мрачнее тучи? Вивьен наговорила обо мне гадостей?

"Дарга ревнив, — вспомнила я предупреждение принцессы. — Он не хочет тебя ни с кем делить".

Что же делать со щитом? Духи запретили прогонять Линнея. Но если он будет рядом со мной, то Вивьен рано или поздно докажет слепому магу, что напророченная ему невеста — гулящая девка.

— Татуировку будем делать на плече, — ушла я от опасной темы. — Оленя с перекрученным телом и ветвистыми рогами. Люди непосвящённые считают, что на концах рогов цветы. Но археологи уверены, что там головы грифонов. Есть художественное толкование смысла татуировки. Разумеется, его не включили в текст "Всадников Укока". Доказательств нет. Но вроде бы древние кочевники говорили об уровне развития души, сравнивая человека с овцой, оленем или грифоном. Овцы — рядовые соплеменники. Оленями называли элиту и лишь шаманы могли приблизиться к состоянию грифона. Коснуться макушкой или кончиками оленьих рогов мудрости иных миров.

— Красиво, — тихо сказал Франко. — Рисунок с таким смыслом не жалко на себя нанести.

Я прикусила язык, чтобы не ляпнуть: "А ведь у Дарги тоже были татуировки. Давайте набьём вам лошадь на груди и спине. Надо же как-то и вашу память будить". Нет, рано. Слепой маг должен сам дозреть. Я надеялась, что процесс обретения себя в оранжерее запустился. Нужно время, чтобы уцелевшая частица души Дарги достучалась до своего нового воплощения, как до меня достучалась принцесса. Торопиться нельзя.

— Ну раз все согласны, тогда назначим день, — ведьма хлопнула в ладоши и забрала у меня дневник. — Когда Сокол свободен?

— Послезавтра, — уверенно ответил его старший брат. — Кеннет в отъезде. Быстрее Фредерико с навалившимися на него делами не разберётся.

— Превосходно, — ведьма зачерпнула ложкой ещё тёплый суп. — А где баранина? Что происходит с меню в особняке Гвидичи?

— Приятного аппетита, Вивьен, — оборвал её Франко.

Глава 2. Часть клана

После сытного ужина я встала из-за стола, мечтая разрезать тесное платье. Наелась от души. Хотела сразу пойти в спальню, но по дороге заглянула в библиотеку. Там мне выделили целый шкаф, куда Анри поставил все собранные им книги о кочевниках.

— Татуировки, — бормотала я, наугад снимая с полки фолианты. — Ритуалы, магический смысл…

Нашлось до смешного мало. По мнению бессалийских учёных рисунки отражали принадлежность к роду и показывали социальный статус владельца. Процедуру называли архаичной, болезненной. Господа академики радовались, что в прогрессивном обществе от неё отказались.

— Ну и зря, — фыркнула я, захлопнув книгу.

В свете лампы закружилось облако пыли. Подобрав юбки, я всё-таки пошла отдыхать.

Один поворот, второй, третий — и знакомый силуэт у двери.

— Лин Гвидичи? — Хозяин дома обернулся на мой голос. — Что ж вы молчали? Отправили бы кого-то из слуг. Давно ждёте?

— Только пришёл. Заходить в ваши комнаты без вас постеснялся, а прислуга занята вечерними хлопотами. Зачем их беспокоить?

В оправдание не очень-то верилось. Скорее уж он скрывался от любопытства кузины. В воздухе дрожало едва заметное марево. Купол незаметности и тишины. Этан научил меня их различать.

— Однако мы продолжаем стоять на пороге. Прошу вас, — пригласила я, распахнув дверь.

Защитное облако качнулось вслед за хозяином. Но сделав два шага вглубь комнаты, он остановился. Ах, да, меток, нарисованных эссенцией, не было. До моего приезда комнаты восточного крыла пустовали.

— Надеюсь, вам будет удобно в кресле, — я взяла его за руку и потянула за собой. — Ещё шаг, поворот. Здесь.

Двигался слепой маг медленно и осторожно. Нащупав подлокотник, провёл ладонью по сиденью и лишь тогда устроился в кресле.

— Простите, София, не люблю быть обузой, но иногда приходится.

Я улыбнулась, пытаясь показать, что всё в порядке. Глупо, ага. Он не видел.

— Мне не в тягость, лин Гвидичи. Так о чём вы хотели поговорить?

— О пророчестве. Я помню, насколько скептически вы к нему относились. Почему тогда согласились сделать татуировку?

Я села в кресло по другую сторону низкого столика. Франко головы не повернул, пришлось любоваться на его профиль.

— Мумия женщины с плато Укок — это я, понимаете? И татуировки у неё мои. Если две с лишним тысячи лет назад я сочла, что они необходимы, то в высшей степени странно отказываться сейчас. Или спорить о красоте рисунков. Их смысле.

— И всё-таки вы разные люди, — Франко обводил завитки позолоты на столе. “Читал” подушечками пальцев шероховатости. — У вас разные вкусы, разные судьбы. Вы не обязаны повторять за ней.

Я убрала за ухо выбившуюся прядь и сощурилась. Что происходит? Старший Гвидичи портал в другой мир открыл, потому что пророчество пообещало ему невесту, а теперь давал заднюю? “Вы не обязаны”.

— Я хочу. Мне нравятся олени. Они, кроме всего прочего, проводники в царство мёртвых. В бездну. Их также нарисовали на борту погребального ложа принцессы. Мне пригодится такое покровительство. Дома я в основном работала с мёртвыми. Лин Франко, говорите прямо. Вы против?

Он облизал губы и почесал мизинцем переносицу под повязкой. Тянул время? Собирался с мыслями?