не с чем.

Виллу его конфисковал я, разграбив ее под ноль и расформировав все его криминальные операции.

Сейчас Стелла снова стала деятельной и уверенной в себе, хотя первые дни после похищения была дёрганная. Тогда я решил поехать с ней к морю, как и обещал.

Почти две недели мы отдыхали, купались в море, загорали и проводили страстные ночи. Все дела я переложил на плечи Пола, но тот, понимая, что это необходимо, сам чуть ли не вытолкал нас из кабинета.

До нашего отъезда на море, произошел один неприятный инцидент. Хотя Стелла не стремилась покидать виллу, однажды мы все же выехали в город. А возвратившись обнаружили у ворот виллы девушку. Сначала я решил, что это очередная малышка, которой нужна работа. Однако присмотревшись понял, что это Изабелла. Ее было не узнать. Осунувшаяся, в какой-то странной мешковатой одежде она совсем не походила на ту Изабеллу, что я знал.

— Мне нужна твоя помощь, — все еще преисполненная внутреннего достоинства произнесла она, когда я вышел из машины и приблизился к ней, сидящей у ворот. — Они найдут меня, люди Крестной. Они знают, что это я сказала, где ее искать. Они найдут и убьют меня. Помоги мне скрыться, умоляю, — говорила она, пытаясь сохранить крохи уверенности, но понимая, что я могу отказать.

— Жди здесь, — бросил я и развернулся к машине.

Я отвез Стеллу на виллу и поручил своим личным телохранителям не спускать с нее глаз, все еще подозревая какой-то подвох. Затем, взяв еще двоих с собой, вернулся к воротам и посадил Изабеллу в машину. Но никакого подвоха не было. Ей действительно нужна была помощь, и больше не к кому было обратиться.

Я не мог ей не помочь. И делал я это не из любви или привязанности, но потому, что Стелла пробудила во мне нечто очень важное — умение заботиться. Раньше, я бы плюнул и не стал помогать Изабелле, но сейчас хотел сделать все, чтобы помочь ей исчезнуть навсегда из города, из страны, из моей жизни.

Я отвез ее в старый домик, помог сделать фальшивый паспорт с новым именем, помог переправиться через границу, а затем забыл о ней навсегда.

Стелла не понимала меня и ревновала. Это было забавно, ведь к Изабелле я ничего не чувствовал ни раньше, ни уж тем более теперь. Я открыто ей рассказал, как помог Изабелле и уверил, что той больше в нашей жизни не будет.

А потом было море, пляжи с золотистым песком, восходы и закаты, которые мы встречали вместе и наслаждались минутами спокойствия и любви.

После того отдыха Стелла расцвела. Или мне так казалось. Она вся словно сияла. Но в последнее время с ней творилось что-то странное. Может быть, я просто раньше этого не замечал, но она стала придирчива. А с едой и вовсе творилась какая-то ерунда. Вот как сейчас. Горничная принесла обед в кабинет: мы завели привычку обедать отдельно, обсуждая какие-либо происшествия или отчеты, над которыми приходилось трудиться особенно кропотливо. Это помогало не отвлекаться от работы, и одновременно не встречаться с целой кучей гостей, которые постоянно бывали на обедах на вилле. С ними был Пол.

— Ну что за вонь! — воскликнула Стелла, стоило приоткрыть крышку одной из тарелок. — Что с твоим поваром? Почему такой запах?

— Нормальный запах. Попробуй, очень вкусная рыба.

— Нет, нет, — поморщилась она. — Унеси это! — бросила она горничной. — Я только картошку съем.

Та послушно выполнила просьбу.

— Ты, наверное, много работаешь, — предположил я. — Знаешь, в нашем мире ведь женщины вообще редко работают. А на интеллектуальных работах — тем более.

— Да? — удивленно приподняла бровь она. — И почем я об этом только сейчас узнаю? — уперла руки в бока Стелла. — Хотя это не важно. Брюки у вас женщины тоже не носят, но, как видишь, я в них.

Она качнула ногой, закинутой на другую ногу, обтянутую в строгие серые брюки. Они были почти такие же, как у меня. Но чем-то неуловимо отличались и сидели на Стелле очень органично. Однако желание стянуть их и оголить стайные ножки никуда не исчезло.

— Хотя они мне стали узковаты. Видимо, мерки нет так сняли. Или от выпечки твоего повара я все же поправилась.

— Нашего повара, — подправил ее я. И меня осенила догадка. Возможно ли? Нужно проверить.

— Я думаю, дело в другом.

— И в чем же? — поинтересовалась она.

Я подошел, присел на корточки возле Стеллы и приложил ладонь к ее животу.

— Когда у тебя в последний раз шла кровь?

Стелла задумалась.

— В вашем мире ни разу еще не было. Но я тут такой стресс пережила, что не удивительно, что цикл сбился.

Я посмотрел на нее и улыбнулся. Под рукой я четко ощущал еще одну жизнь. Маленькую, совсем крошку, но уже сильную, как мать.

Стелла расширила глаза.

— Не может быть, — прошептала она.

— От чего же? Очень даже может, — закивал головою я.

Она схватилась за живот и стала рассматривать его, словно сквозь одежду могла что-то увидеть.

— Тебя тошнит от запахов, ты стала раздражительна и не сговорчива, хотя раньше была покладистой.

Она приподняла бровь.

— Была, была, — утвердительно сказал я. — И ты чуть набрала вес. А самое главное, я чувствую в тебе маленькую жизнь.

Стелла схватилась за щеку и посмотрела куда-то в сторону.

— Надо улучшить тренировочный комплекс.

— Недавно улучшали.

— Запастись кристаллами для щитов и увеличить количество бойцов в криминальной операции. К рождению ребенка тут должно быть безопасно!

Не мог с ней не согласиться. Но нужно было сделать еще кое-что.

— Ты ничего не забыла? — поинтересовался я.

— Улучшить госпиталь? Да, ты прав. Надо завезти новую аппаратуру, обучить медперсонал.

— Я не об этом.

— Оборудовать детскую?

Я покачал головой.

— Обнести бассейн оградой?

— И снова нет, — оборвал поток ее слов я. — Тебя не смущает, что ты не замужем.

Она резко поменялась в лице и отвела взгляд.

— Это не важно.

— А врать ты не умеешь, — заключил я, взяв ее за подбородок и заставляя взглянуть мне в глаза.

Я снял с мизинца перстень и надел ей на безымянный палец. Кольцо болталось, но я очень скоро заменю его на обручальное. Стелла неверящим взглядом уставилась на палец и покрутила кольцо на нем.

— Для меня ты давно уже единственная, но хочу, чтоб об этом узнали все. Мы поженимся в эти выходные.

Стелла улыбнулась и обняла меня.

Мы поженимся и создадим безопасный мир для наших детей.