Марина Айрапетова Хартс

Город был большой, активный, хоть и оторванный от остального мира. Как у всякого города, у него была и окраина. На самом краю или в начале этого города стоял небольшой темного цвета дом с очень маленькими окнами и крепкой, с большим количеством замков и засовов дверью. На доме этом висела внушительная вывеска, но не с названием улицы или заведения, там большими буквами было выгравировано одно лишь слово, ХАРТС. Жил в этом доме главный обитатель города по имени Хартс. Никто не знал его происхождения. Странное имя тоже удивляло. Но все это было поначалу, а потом все привыкли, только жили всегда с оглядкой на этот дом и его обитателя. Причем, загадкой было еще и то, что Хартс этот не старел. В городе люди рождались и умирали, а он всегда был одинаковым. Загадку эту уж давно никто и не разгадывал, люди привыкли жить по соседству с ним. К нему относились с осторожным почтением, при возможности делали все, чтобы с ним не встретиться. Но, к сожалению, многие необходимые для жизни людей надобности надо было приобретать за пределами этого города. Поэтому очень многим приходилось проходить или проезжать мимо его дома, покидая город и возвращаясь обратно. Проходя и проезжая мимо, все потом признавались, что испытывали очень странное и неприятное ощущение. Всем казалось, что за ними почему-то следят. А говорят, что те, которые встретились с ним около его дома, менялись полностью и вообще больше ни с кем не разговаривали. Не обращали никакого внимания на это обстоятельство только дети. Они иногда даже дергали замки на двери его дома, а особые смельчаки даже пробовали заглянуть к нему в окна. Дети ведь всегда где-то в глубине души уверены, что их обязательно выручат родители. Поэтому они так бесстрашно совершают все свои шалости.

На другом конце города в одном небольшом, но уютном и симпатичном доме проживала молодая семья. Было их пока всего трое, главу семьи звали Адам, горячо им любимую жену, Ева, а своего очаровательного пятилетнего ребенка они, любя, называли Малыш. Жили они очень дружно и весело. И хотя трудились много, все приходилось зарабатывать постоянным трудом, делали они это легко и просто. Малыш рос смышленым и очень любознательным, уже, такой маленький, он до всего пытался дознаться. Задавая кучу всяких вопросов, Малыш не забывал и сам размышлять и делать свои выводы. Ева иногда, послушав его рассуждения и заглянув в задумчивые глаза сынишки, признавалась мужу, что порой ей кажется, что он больше их самих понимает в этой жизни. Адам смеялся, но не перечил. Как знать! Ни им, ни их знакомым пока встретиться с господином Хартс не случилось. Поэтому, все что они знали, было понаслышке, и думать об этом они старались поменьше.

Вот только, примерно раз в две недели, когда Адаму случалась ехать на другой конец, чтобы выехать из города, и он должен был проехать заветный дом, климат в его семье менялся, тучи сгущались. Сначала Ева становилась молчаливой и потухшей, смех в доме затихал, а, когда Адам уезжал, взгляд ее так и оставался застывшим. Малыш молча и стойко переживал эти тяжелые дни, по- своему, видно, понимая непростую ситуацию. Иногда ему казалось, что мама так менялась из-за того, что боялась, что папа их бросит и не вернется. Но он сам-то был уверен в папе и потому просто ждал его возвращения.

И папа возвращался, у мамы сразу зажигались глаза, когда она слышала со двора радостные крики Малыша и ответный задорный смех Адама. Шло время, Малыш немного подрос, ему уже исполнилось шесть лет. Он стал еще смышленее. Однажды, когда отец был в очередной поездке, Малыш играл перед домом, а Ева угрюмо занималась хозяйством, к ним прибежала подруга Евы, она было вся в слезах. Подруга прибежала со своим малышом в коляске, ребёнок мирно спал. Увидев Малыша, она попросила его присмотреть за коляской, а сама устремилась в дом. Малыш любил, когда мамина подруга приходила со своим «пухляком». Если младенец не спал, Малыш изо всех сил старался рассмешить его. Уж очень смешно смеялся «пухляк», пуская огромные пузыри беззубым ртом. А когда она приходила со спящим в коляске ребенком, ему доверяли сторожить коляску перед домом или катать вокруг дома пока подруги секретничали на кухне. В эти минуты Малыш с гордостью ощущал свою взрослость. Вот и сегодня вроде бы ему доверили спящего, но ему было не до этого. Его очень взволновали слезы маминой подруги и испуганный, приглушенный голос мамы. Малыш почему-то сразу начал думать об отце. Где он сейчас и скоро ли вернется? Подруга пробыла недолго, вскоре она, схватив коляску, ушла так же стремительно, как и пришла, а лицо было еще более заплаканное. После ее ухода Малыш бросился в дом, он влетел на кухню так неожиданно, что Ева не успела стереть слезы. Малыш подошел к ней и как-то очень по-взрослому спросил, о папе ли она горюет. А потом добавил, что не надо горевать, все будет хорошо, они же сильные. Потом, подумав, заключил: «И умные, ты же знаешь». Ева обняла его.

Вечером неожиданно раньше обычного вернулся Адам. Все повторилось: радостные крики Малыша, задорный смех отца. Вот только в глазах Евы не зажегся привычный огонек.

Поздно вечером, после ужина и ухода ребенка спать, у них был долгий разговор на кухне. Ева рассказала мужу о приходе подруги и о ее беде.

Дело касалось все того же господина Хартс. Муж подруги тоже, как и все горожане вынужден был выезжать из города время от времени. До сих пор он и его жена все знали только из слухов, но на сей раз пришла и его очередь испытать встречу с господином Хартс самому. Вернулся муж подруги после этого случая сам не свой и ничего не захотел рассказывать жене. Но на самом деле ничего и не требовалось, его потухший и встревоженный вид, да еще и молчаливость говорили сами за себя. Адам выслушал Еву, посочувствовал подруге жены, но жить надо было дальше. Именно этими словами он поставил точку на ее рассказе. Ева по привычке положилась полностью на мужа. Однако, ее чаще стали посещать тревожные мысли, тем более, что подруга периодически делилась с ней своей бедой. Она рассказывала, что муж вообще перестал с кем-либо общаться, полностью замкнулся, а по ночам часто не спит, а ходит по дому и поглядывает в

щелочки занавесок в окна. Даже сложил в маленький рюкзак вещи первой необходимости. Теперь Малыш совсем не любил, когда приходила мамина подруга. Она приносила с собой печаль, а он не хотел дружить с этой печалью, и чтобы мама с папой с ней дружили, тоже не хотелось! Теперь он стал чаще обращать внимание на лица людей на улице. Оказывается, очень много грустных или даже испуганных лиц. А еще он стал замечать, что многие, идя по тихой и пустой улице, часто оборачиваются и при