умирали советские вожди, и всегда о их смерти сообщалось с большим опозданием. Москвичи и теперь считали, что вождь мертв, а в Кремле просто еще не закончилась борьба за его престол. Москвичи были терпеливы, и они надеялись, что к утру все стихнет возле смертного одра, и их оповестят о переменах на партийном Олимпе.
Говорить вслух о смерти вождя боялись. Шушукались: «Какая разница, кто вместо него придет!» Гадали о будущем: «Самое лучшее — это, чтобы не было хуже!» К Новому году в магазины выбросили продукты, и москвичи втихомолку говорили: «Вот так бы всегда!» Вполголоса спорили о еврейской эмиграции: «Евреям всегда везет! А почему только им дают визы?» Шепотом москвичи возмущались: «Зачем наши полезли в Сальвадор и Никарагуа? Что, Кубы мало? А, что нам в Афганистане надо?» Озирались по сторонам и недовольно ворчали: «Какой провал! Наших шпионов из Америки вытурили! Позор!»
К утру слухи о смерти вождя еще официально не подтвердились. Радио об этом молчало, хотя сегодня с самого утра уже дважды звучала похоронная мелодия. В газетах, кроме обычных новостей, тоже ничего привлекавшего внимание не было. Разве лишь короткое сообщение о том, что некий гражданин Раковский приговорен к смертной казни за предательство Родины и что приговор уже приведен в исполнение. Москвичи на минуту задерживали в руках утреннюю газету, а потом, как обычно, убирали ее с глаз долой.
В Москве все еще кружила метель. И это тоже было обычно. К Новому году природа украсила Москву, и она выглядела наряднее и величественнее. Казалось даже, что Кремлевские стены стали еще древней и молчаливее, чем всегда.
С полудня траурные марши уже слышались отовсюду. Скорбная мелодия будоражила души людей, напоминая им о скоротечности жизни. Реквием завершал тот обычный для москвичей год.
Ральф и Кэрол улетели на следующий день. Они были рады покинуть заснеженную и холодную Москву. Бушнеллу нетерпелось вернуться в Нью-Йорк. Он знал теперь, что ждет его дома. Бушнелл увозил с собой рукопись Быстрова, и он дал себе слово на весь мир раскрыть тайну Кремлевских стен. Бушнеллу не терпелось взяться за дело. Год, который перевернул его мир, остался уже позади, и Бушнелл с твердой уверенностью смотрел в будущее.
2
Консультант международного отдела ЦК КПСС Анатолий Горбунов был доволен собою. Он сохранил семью и, кажется, был даже счастлив в супружеской жизни. Карьера его круто пошла вверх. После Нового года он становился шефом консультантов отдела. «Это в сто раз получше, чем производство в генералы! — шутил он с женой. — Вот, что значит правильно все рассчитать!» А он действительно все рассчитал правильно и присоединился к тем, кто примыкал к Андропову. Мысленным взором Горбунов окинул сейчас прожитый год, и сердце его защемило от радости. Горбунов не слушал и не хотел слышать траурных фанфар. В душе его лилась праздничная мелодия, и он был готов петь и танцевать в эту наступающую новогоднюю ночь… У Наташи, жены Раковского, находились Бушнеллы и Дудины. Ральф и Кэрол принесли букет красных гвоздик и попросили Наташу положить их на могилу мужа. — У него нет могилы. Они мне его не отдали. И никогда не отдадут! — Наташа уже больше не плакала, а голос ее был каким-то особенным, прерывистым и глухим. Миша и Лена Дудины тоже принесли цветы. И вот теперь огромный букет стоял в центре стола рядом с фотографией Раковского. Все встали возле нее и опустили головы… Сегодня был Новый год, и Дудин разлил шампанское. — В прошлом году нас было тринадцать, — он с осторожностью подбирал слова. — И я надеялся, что тринадцатое число станет для всех нас счастливым. Но не судьба. Выпьем за тех, кого мы потеряли! И проклянем тех, кто отнял их у нас! Они встали из-за стола и стоя выпили бокалы до дна. Наташа включила проигрыватель, и комнату заполнила мелодия танго. — Олег так любил эту пластинку! И мы танцевали… Дудин взял Наташу под руку, и они пошли танцевать. Они танцевали только вдвоем, легко и плавно. А Бушнелл шепнул Кэрол: — Удивительные они люди, эти русские! Ральф и Кэрол простились с ними глубоко за полночь. А Миша и Лена остались ночевать у Наташи. Они не хотели оставлять ее одну. — Ну, вот и все! — вздохнул Дудин. — Все! Бушнелл крепко пожал ему руку и поцеловал Наташу. — Ну, вот и все! — повторил Бушнелл, и какой-то комок подступил к горлу. — Все!Ральф и Кэрол улетели на следующий день. Они были рады покинуть заснеженную и холодную Москву. Бушнеллу нетерпелось вернуться в Нью-Йорк. Он знал теперь, что ждет его дома. Бушнелл увозил с собой рукопись Быстрова, и он дал себе слово на весь мир раскрыть тайну Кремлевских стен. Бушнеллу не терпелось взяться за дело. Год, который перевернул его мир, остался уже позади, и Бушнелл с твердой уверенностью смотрел в будущее.
