Юлиус Мадер Тайна Хантсвилла

Вместо предисловия

У отрогов Камберлендских гор, как раз в том месте, где извилистая Теннесси делит их на две части, расположился Хантсвилл. Этот захолустный американский городок в северной части штата Алабама, окруженный полями с бурой плодородной почвой, еще совсем недавно принадлежал хлопковым королям. Белая фермерская аристократия издавна господствовала здесь над чернокожими рабочими плантаций, влачившими жалкое существование в убогих бараках.

Однако десять с небольшим лет назад со спокойной деревенской жизнью в Хантсвилле было покончено. Число жителей городка стало быстро увеличиваться и вскоре достигло более шестидесяти тысяч.

На вновь построенной федеральной дороге № 231 не редеет поток автомобилей. Самолеты один за другим приземляются в аэропорту или же взлетают с расположенного поблизости военного аэродрома, преодолевая звуковой барьер над городом. Ультрасовременные магазины кричащей рекламой расхваливают свои товары. Бойко идет торговля сувенирами в лавках. Как грибы после дождя, выросли три отеля и два десятка столь типичных для Америки мотелей. Многие владельцы плантаций, получив в компенсацию за свои земли солидные суммы, занялись куда более выгодным бизнесом, чем выращивание хлопка. С тех пор, как вместе с ракетами в Хантсвилл пришло процветание, его днем и ночью трясет, словно в лихорадке. В юго-западной части города изо дня в день, иногда целыми часами подряд, слышен оглушительный грохот. В каскадах желтого пламени и клубах черно-коричневого дыма почти вертикально взмывают ввысь и исчезают в южном направлении сигарообразные снаряды, оставляя в безоблачном небе белый расползающийся след. Но лишь приезжие обращают на это внимание. Нередко полицейские автомашины с синими фарами, сопровождаемые каретами скорой помощи, пронзительным ревом сирен останавливают густое уличное движение. Жертвы ракетных экспериментов исчезают за решетчатыми воротами хантсвиллской больницы. Местные жители уже давно привыкли и к этому. Риск для них – часть бизнеса, а девиз «время – деньги» повелевает не слишком задумываться над тем, что несет людям развитие американской ракетной техники. В лучшем случае они звонят ближайшим друзьям, чтобы узнать, не помешает ли взрыв склада горючего или неудачный запуск ракеты традиционному «уикэнду».

Да, многое изменилось в Хантсвилле! Вокруг холма севернее хантсвиллского пригорода Монте-Сано раскинулся поселок роскошных вилл. В одной из них живет некий барон. Его вилла окружена плотной оградой из густо посаженных кустов роз. Садовники старательно ухаживают за ними. Барон чувствует себя некоронованным владыкой Хантсвилла. Ведь вместе с ним в это сельское захолустье пришло небывалое доселе «просперити».

Барон сам водит свой «Крайслер», притом каждый год новый. От виллы до «оффиса» – всего несколько километров. Жаждущие сенсаций репортеры постоянно подстерегают барона в пути. Но вот услужливо распахнутые стальные ворота закрываются, и знатному хантсвилльцу уже не страшны журналисты.

Широкоплечий барон, шеф пяти тысяч девятисот инженеров и техников, спешит по строго охраняемой территории в свой кабинет с табличкой на двери: № 4488. Секретарша, крашеная блондинка, кладет перед ним список намеченных дел. На письменном столе красного дерева громоздятся папки с бумагами на подпись, светокопии и листы со сложными расчетами. Опечатанный сейф полон сверхсекретных документов.

Имя этого барона, прусского юнкера и новоявленного американского босса, хорошо известно в «западном мире». Его зовут Вернер фон Браун.

Барон американизировал свой «двор». Заботу о телохранителях уже давно взяло на себя американское правительство. Вместо конюхов, которых у его отца были десятки, он держит для своих автомобилей и личного самолета кучу механиков. Смотритель винного погреба ему ни к чему, ибо он получает любимые вина и шампанское прямо от фирм со всего света. Он не довольствуется, как его отец, одним биографом. К услугам Вернера фон Брауна целая армия высокооплачиваемых журналистских звезд, которые обязаны заботиться, чтобы газеты, журналы, радио и телевидение получали только то, что он сам одобрил и считает нужным рассказать о себе и своих проектах. Примитивному тщеславию барона льстит, когда в набранных жирным шрифтом газетных заголовках его называют «Прометеем Америки».

Однажды Браун пригласил к себе западногерманского борзописца Клауса Харппрехта, посадил в свой спортивный самолет и во время полета над долиной Теннесси дал ему интервью. Ведь Харппрехта Вернеру фон Брауну рекомендовали непосредственно из Бонна. Это был тот самый Харппрехт, который предпринял попытку посмертно представить в виде мученика военного преступника группенфюрера СС Вальтера Шелленберга – в прошлом шефа шпионской и диверсионной службы Гитлера и Гиммлера. То, что сочинял Харппрехт, получало благосклонное одобрение хантсвиллского барона.

«Вернер фон Браун, – писал Харппрехт в западногерманской газете «Ди цейт», – стал героем Нового света. Никто не забывает его немецкого происхождения, но никто и не колеблется боготворить его как гаранта непобедимости Америки, ее надежд и исконного права на создание лучшего, более совершенного мира. Однако баловать Брауна славой и самим отражаться в ее блеске американцев побудили не только шумный успех его достижений, не только преклонение перед его творениями, но и то, что составляет секрет его способности творить, а именно сама его личность. В этом сыне померанских юнкеров поистине счастливо сочетаются энергия и одаренность».

Вот уж действительно этому аристократу с внешностью повесы, перед которым расшаркивается целый сонм ученых, генералов, дельцов и адмиралов и которого боготворят хозяева Уолл-стрита, скромность неведома! Искусственно созданная популярность, блеск и необыкновенная таинственность, окружающая барона, – дело его собственных рук. В то же время фон Браун старается создать плотную завесу молчания вокруг своего прошлого и частной жизни. Журналист Нерин Э. Ган, например, потерпел неудачу в попытке приоткрыть эту завесу. В широко поданном газетой «Франкфуртер иллюстрирте» репортаже он писал:

«Наиболее строго хранимая тайна ракетного города Хантсвилла в штате Алабама – это отнюдь не предназначенная для полета к Луне ракета «Сатурн» (которая создается в расположенном поблизости арсенале «Редстоун»), а все то, что скрывается за фасадом виллы Вернера фон Брауна. Любой человек в Хантсвилле охотно беседует насчет ракетных дел, без которых город оставался бы захолустьем. Но стоит лишь задать