когда до них не доходит смысл его слов.

Раз-во-дить-ся.

Ну вот зачем он так сразу и без предупреждения-то?

— Наташа? — мама смотрит на меня, щурится. — Ты что! Была замужем?

— Нет, — смеюсь я, машу рукой и качаю головой для верности. — Нет, конечно, нет. Нет. Да нет, точно!

Мама усаживает на диван сначала бабушку, потом садится сама, а я стою посреди комнаты, как будто принесла из школы двойку. И самое дикое, что Эмре Демир сидит посреди гостиной, изучает узор на ковре, перед ним чай на столике, накрытом вязаной салфеткой. Сидит он на советском стуле с шатающейся ножкой. Ну это сюр какой-то. Эмре не из этой жизни, из совсем другой! Красивой, стамбульской жизни, которую мне показали, а потом… потом дали под зад пинка.

— Рассказывай, — цедит мама сквозь зубы, и мы с Эмре переглядываемся, я пальцем изображаю, что перережу ему горло за самоуправство, а он щурится на меня, мол, ну попробуй.

— П-помните, я на практику уезжала от института, да? Ну я там работала… и вот Эмре был мой начальник, типа…

— Без типа! — восклицает мама, включив учительницу.

Эмре как-то распрямляется весь, почуяв, у кого тут власть.

Так-то! Это ты еще в регистратуре у моей бабушки талончик не просил, мажор на черном Бентли. Вот где спесь с людей сбивают.

— Мы с Эмре работали. Я была его ассистенткой. Так вышло, не знаю, зачем я ему понадобилась, было много претендентов, — начинаю говорить быстрее, он закатывает глаза и утыкается лбом в ладонь. Как знакомо… всегда так делал.

— Да даже и не знаю, — ворчит он по-турецки.

У туркоманок инфаркт.

— Приглянулась она ему, — улыбается мама.

— Ой, а детишки какие будут!

— А нам бы дачу в Бодруме, да, мам?

— Вы что тут устроили! Слышали? Раз-вод! Не будет никаких детишек, — восклицаю, понимая, что у Эмре достаточно знаний русского, чтобы понять этот бред.

— Ты продолжай, продолжай, — торопит мама.

— Ну и мы… вроде как влюбились. Ну или думали, что влюбились, — бросаю взгляд на Эмре, который слушает мой рассказ не менее внимательно, чем родственницы, но как-то скептически, будто ожидает вранья. Уткнулся виском в кулак руки и попивает чай, вижу, что еле терпит вкус. — Была командировка в Америку, и там пара выходных, которые превратились в неделю. До свадьбы вроде как, ну… ну что я вам рассказываю. Короче…

— Без короче.

— Мама! КОРОЧЕ, поехали в Вегас развеяться и набрели на часовню, где Элвис нам предложил пожениться. И это нам показалось смешным. И мы поженились. Там же сняли номер. И в общем… Казалось, что это весело и не правда, а оказалось, видимо, что правда. Все, конец истории. Теперь этот тип, которого я не видела давным-давно, хочет жениться на другой, и ему нужен развод. Все!

— А чего разъехались то? — спрашивает мама. — И жили бы…

— Не важно, — устало говорю и встаю с места, а потом достаю с антресоли чемодан.

— Ты что делаешь, дочь! — восклицает мама.

— Собираюсь. Мне этот брак не нужен, пусть будет счастлив, — говорю спокойно. Надеюсь, в голосе не слышно, как мне неприятна эта тема.

Хотя спрашивается, с чего бы мне было неприятно?

— Это же Элиф, да? — спрашиваю Эмре по-турецки и вижу, как он хмурится.

— Откуда ты знаешь?

А я только закатываю глаза и иду в ванную, якобы, собираться, на деле же умыться хочу. Куда собираться без купленных билетов, это все спектакль какой-то.

Элиф, ну конечно.

Когда мы вернулись из Вегаса, Эмре еще говорил, что мы скоро поедем к его родителям, про будущее и детей, а потом Элиф… дочь делового партнера Эмре… точнее будущего делового партнера… Господин, Демир собирался отдать сыну место генерального директора на двадцать седьмой день рождения. Тоже самое сделал бы для своей дочери отец Элиф.

Элиф и Эмре… идеальная парочка. Два полноправных гендиректора. Она подошла ко мне в первый же день после возвращения в Стамбул и по совместительству последний день практики и сообщила, что турецкий сериал для меня окончен. Последняя серия, грустная главная героиня возвращается в Тверь первым же рейсом. А у них будущее и свадьба, и это не шутки. Я посмеялась, а потом увидела на почте билеты на самолет, отправленные мне, как и остальным практикантам. Ну мало ли, может перепутали — первая мысль.

Потом за нами в апартаменты приехал трансфер, и я, как и все, была в списках, хотя так быть не должно. Это походило на какую-то шутку, а телефон Эмре не отвечал.

Потом аэропорт — и снова ничего не понятно. Я не шла в телетрап, пока мое имя не объявили по громкой связи.

Я не плакала, пока не вернулась домой. Он не написал мне ни разу, а я была слишком гордой, чтобы сделать это первой. И теперь, если ему нужен развод, и слова не скажу.

Выхожу из ванной, насухо вытерев лицо, чтобы было не видно, что плакала. Опять! Думала, больше никогда такого не будет. Мама и бабушка весело что-то обсуждают, а Эмре им улыбается.

— Когда летим? — хрипло спрашиваю уже-почти-бывшего-мужа. — Это точно нельзя сделать в России?

— Завтра летим, — хихикает мама.

— ЛетиМ? Не летиТЕ? Я не ослышалась?

— Нет, дорогая, как же такое событие, развод! И без поддержки, — и начинает скидывать в мой чемодан свои летние платья.

Этого еще не хватало.

Глава 4

Дожила. На двадцать четвертом году жизни я сплю на костлявой раскладушке на кухне, потому что… “ну как это гостя на такую уложить, пусть в твоей кроватке поспит”. Ага, он же турецкая неженка. Позвоночник ни дай бог искривится на такой койке, а мне-то что будет? Правильно, ни-че-го! Мои родственницы не отпустили «нашего мальчика» в гостиницу, а он не смог отказать из-за «глубокого уважения к старшим».

Я не принцесса на горошине, но спиной ощущаю каждый металлический прутик. А еще эта штука скрипит так, как не скрипела даже Элиф, когда объясняла, что мне, русской “Наташе”, не место в Стамбуле на пути к их с Эмре Демиром истинной любви.

Фу. И что я весь вечер вспоминаю эту зализанную Элиф? Сразу хочется пригладить свою пышную гриву рыжих волос. Я реально рядом с ней казалась неотесанной школьницей, пока она расхаживала в брендовых шмотках на десятисантиметровых каблуках по турецкой жаре.

Переворачиваюсь на другой бок, потому что из окна уличный фонарь слепит прямо в глаз. Не помогает. Думаю, уже пойти маму подвинуть на диване — пусть терпит, если уж на то пошло, но сначала… сначала воды выпью. А то как представлю Эмре Демира в моей комнате, так в горле и сохнет.

Я, конечно, постаралась спрятать все самое провокационное: белье по углам шкафа рассовала, мягкие игрушки закинула под кровать, романы с пометкой