посадили в Иркутске. А в Иркутске, естественно, никто для них питания не готовил. Тут таких варягов, сбившихся с трассы, полный порт – хорошо хоть керосином быстро заправили. И, таким образом, у нее на восемьдесят девять пассажиров оказалось всего восемьдесят семь завтраков: пять у Магдагачи выдала летчикам, два завтрака они с Татьяной прикончили сами… Да еще два потребовала эта, в красных штанах. «Вот бог послал на мою голову! – вспомнила она девицу с приятелем – морячком, прохихикавшую все пять часов от Хабаровска до Иркутска. – То воды, то пакет, то она проголодалась… Спят все до единого, а этой хоть бы хны. И вот что поразительно: обязательно в дальнем рейсе попадется какая-нибудь…»

– Ну, подтерла пол? – спросила она Таню, возящуюся у нее под ногами. – Да не жалей ты салфеток, быстрей, быстрей! Бортпроводники – не стюардессы, а домашние хозяйки, в белых перчатках летают только москвички, и то до Свердловска.

21 час 35 мин.

Свердловск, командно – диспетчерский пункт (КДП) аэропорта Кольцово

Инструктаж, как обычно, начался с обзора синоптика. Докладывала Роза Силантьева – ее диспетчеры любили за «лирически комментарии». Другая отбарабанит скорости ветров, давления, температуры, особые явления – запомни всю эту снежно – дождевую арифметику! А Роза…

– Метеообстановка по стране, как вы сами догадываетесь, – говорила она, – не очень приятная. Апрель, товарищи диспетчеры, «а за окном – то дождь, то снег», как поется в одной песне.

Роза подошла к крайней справа карте и ткнула указкой.

– Двое суток Дальний Восток был закрыт «ныряющим циклоном».^[2] Сейчас там метеообстановка выровнялась, трассы открылись, но зато… – ее указка поползла по карте. – Но зато очень тяжелая обстановка сложилась в Центральной и Западной Сибири. Баренцевский циклон, пришедший к нам из Скандинавии… – указка переметнулась к левому верхнему углу карты, – …продвигаясь в направлении Мурманск – Сыктывкар – Ивдель, перевалил через Уральский хребет, и его теплый фронт сейчас проходит вот здесь.

Синоптик прочертила линию от Серова к Петропавловску.

– Влияние этого фронта мы ощущаем уже на себе – сюда, на КДП, вы добирались под моросящим дождем… Не многим лучше, – сделав небольшую паузу, продолжала обзор Силантьева, – обстановка и в Северном Казахстане – Высокое барическое давление в районе Павлодара – Семипалатинска должно было бы обусловить малооблачную морозную погоду, однако дыхание баренцевского циклона вызвало в этом районе густые туманы… Должна вас огорчить, товарище диспетчеры: на Северный Казахстан тоже не питайте иллюзий – не «летает» сегодня Казахстан.

Затем обстановку уточнял руководитель полетов района – Виктор Афанасьевич Крылов.

– Сегодня у всех тяжелое дежурство. Но тяжелее всего на восточном секторе. На востоке работает практически один порт – Иркутск, до Читы «туполевы» не доходят. К тому же, как уверяют синоптики, Иркутск вот-вот закроется по местным метеопричинам – у них там своя погода, байкальская… Обращаю внимание «восточного» диспетчера… Витковский?

– Да, Виктор Афанасьевич, – откликнулся Виталий.

– Роза тебе ясно обрисовала ситуацию? Уловил, что на трассе Тобольск – Артемовский и ближе к Кольцову ниже шести тысяч обледенение!

– Уловил.

– Поэтому так расставляй по эшелонам, чтобы не загонять в зону обледенения.

Последним выступал руководитель полетов в зоне порта.

– Хочу предупредить; Кольцово, видимо, мы закроем по нулям. Будем только выпускать. По нулям, Роза?

– Возможно, с часу, – откликнулась синоптик. – Но, кажется, с нуля.

– Так вот; не теряя времени, утрясайте вопросы переадресовки самолетов на запасные – Тюмень, Челябинск, Пермь, хотя в Тюмени тоже несладко…

Витковский немного задержался – записывал указания руководителя полетов. «Первое – выяснить, какие идут из Иркутска и Читы». И бросился наверх, к своему пульту.

– Еще раз приветик!

– Привет, Виталий. Веселая у тебя ночь, а? – откликнулся явно обрадованный подсменный.

– Ладно, ладно… – Витковский нашел на пульте нужный тумблер, щелкнул, поднял трубку селектора… – КДП, Витковский. Давайте сведения по трассе Иркутск – Свердловск.

Он записывал, уточнял…

– Рейс 2884? За какое число? За тридцатое марта? Когда вышел из Иркутска? Девятнадцать пятьдесят? Вас понял…

Карандаш бегал по бумаге, записывая данные по остальным рейсам, а натренированный мозг сам собой рассчитывал: «Значит, отец уже идет домой. Пошли, очевидно, через Енисейск – что им делать на южной трассе? Три с половиной тысячи… Если за среднюю путевую скорость взять шестьсот пятьдесят километров, до Кольцова они доберутся за пять с половиной… Хм, Час двадцать…»

– Спасибо, вас понял.

Виталий вернул тумблер и трубку на место, достал сигареты, закурил, глянул на часы… «Без пяти двенадцать. Успею».

– Потерпишь, старик?

– Валяй! – махнул рукой диспетчер.

Телефон в коридоре первого этажа, рядом со штурманской. «Только бы никто не занял!..»

У телефона не было никого. «Пять… семь… один…»

– Мама?

Мать, как он и предчувствовал, ждала его звонка.

– Да, Виталий.

– Опять не спишь?.. Да брось ты! Проглоти пару таблеток… Где отец? Летит, сам буду принимать, я в ночь на восточном. Где сейчас? – Виталий подбородком оттянул рукав пиджака, глянул: без двух двенадцать, – Да где-то над Максимкиным Яром… Чего смеешься? Папкина Аркадия… Слушай, мама, давай летом махнем в этот Максимкин Яр? Представляешь: тайга, дичь на сотни верст вокруг… Когда сядут? Да около часа, я думаю… Позвонишь? Ну зачем, мама?.. Ну и что, если вылетели из расписания? У нас сейчас половина рейсов идет вне расписания – весна!.. Да ничего страшного – циклончики всякие… Да брось, мама! Чего ты со своими предчувствиями… Вот тебе мой приказ – немедленно в постель, две таблетки снотворного! Выполнишь приказ – позвоню. Даю слово – позвоню. Спи! Побежал на пульт.

21 час 43 мин.

Пилотская самолета № 75430

Над Енисейском предстоял поворот, в Геннадий Осипович занялся расчетами: время прохода, курс на Максимкин Яр…

Сколько раз он летал над этим загадочным Максимкиным Яром! Днем, в ясную погоду, он пытался через плечо Селезнева разглядеть, что же это такое – Максимкин Яр. Самый глазастый – Никита – утверждал; что видит две улицы и даже белую церквушку, но врет, конечно, Никита, какая там церквушка с восьми тысяч метров!

У каждого летчика есть, наверное, свой желанный город, куда он стремится попасть, и правдами – неправдами выклянчивает у командира эскадрильи рейс в этот город. Никита влюблен а Адлер, вернее, в море. Иван Невьянцев – в Хабаровск, в Амур с его