Стихи (Вадим Габриэлевич Шершеневич) Страница 1 - Литвек

Вадим Шершеневич
СТИХИ

ОГОРОДНОЕ ЧУЧЕЛО

Чья-то рука бесполезно навьючила

На плечи старый, ненужный костюм.

Вот я стою – придорожное чучело –

Чуждый и воли, и бега, и дум.

Вот я стою. Никого я не трогаю,

И отразилась на бляхе звезда.

Мимо несутся стальною дорогою

С грохотом, с шумом, свистя, поезда;

Дымною пастью кидают уверенно

Прямо в лицо огневую струю.

Мимо и дальше. И так же растерянно

Я, неподвижный, безвольный, стою.

Так же беспомощно пальцами-палками

Я упираюсь в нетающий мрак.

Дымом, и сажей, и черными галками

В клочья разорван мой старый пиджак.

Жизнь огородная тело измучила,

В сумрак развеяла дух пустота.

Вот я стою – придорожное чучело

В рваном костюме больного шута.

1911 - 1912

* * *

В рукавицу извощика серебряную каплю пролил,

Взлифтился, отпер дверь легко...

В потерянной комнате пахло молью

И полночь скакала в черном трико.

Сквозь глаза пьяной комнаты, игрив и юродив,

Втягивался нервный лунный тик,

А на гениальном диване — прямо напротив

Меня — хохотал в белье мой двойник

И Вы, разбухшая, пухлая, разрыхленная,

Обнимали мой вариант костяной.

Я руками взял Ваше сердце выхоленное,

Исцарапал его ревностью стальной.

И, вместе с двойником, фейерверя тосты,

Вашу любовь до утра грызли мы

Досыта, досыта, досыта

Запивая шипучею мыслью.

А когда солнце на моторе резком

Уверенно выиграло главный приз —

Мой двойник вполз в меня, потрескивая,

И тяжелою массою бухнулся вниз.

1913

* * *

Вы бежали испуганно, уронив вуалетку,

А за вами, с гиканьем и дико крича,

Мчалась толпа по темному проспекту,

И их вздохи скользили по Вашим плечам.

Бросались под ноги фоксы и таксы,

Вы откидывались, отгибая перо,

Отмахивались от исступленной ласки,

Как от укусов июньских комаров.

И кому-то шептали: «Не надо! Оставьте!»

Ваше белое платье было в грязи,

Но за Вами неслись в истерической клятве

И люди, и зданья, и даже магазин.

Срывались с места фонарь и палатка,

Все бежало за Вами, хохоча и крича,

И только Дьявол, созерцая факты,

Шел неспешно за Вами и костями стучал.

23 мая 1913

* * *

Из-за глухонемоты серых портьер, цепляясь за кресла кабинета,

Вы появились и свое сердце

Положили в бронзовые руки поэта.

Разделись, и только в брюнетной голове черепашилась гребенка и желтела.

Вы завернулись в прозрачный вечер.

Как будто тюлем в июле

Завернули

Тело.

Я метался, как на пожаре огонь, шепча: Пощадите, не надо, не надо!

А Вы становились всё тише и тоньше,

И продолжалась сумасшедшая бравада.

И в страсти и в злости кости и кисти на

части ломались, трещали, сгибались,

И вдруг стало ясно, что истина —

Это Вы, а Вы улыбались.

Я умолял Вас: «Моя? Моя!», волнуясь и бегая по кабинету.

А сладострастный и угрюмый Дьявол

Расставлял восклицательные скелеты.

1916

* * *

Послушайте! Я и сам знаю, что электрической пылью

Взыскриваются ваши глаза, но ведь это потому,

Что вы плагиатируете фонари автомобильи,

Когда они от нечего делать пожирают косматую тьму.

Послушайте! Вы говорите, что ваше сердце ужасно

Стучит, но ведь это же совсем пустяки;

Вы, значит, не слыхали входной двери! Всякий раз она

Оглушительно шарахается, ломая свои каблуки.

Нет, кроме шуток! Вы уверяете, что корью

Захворало ваше сердце. Но ведь это необходимо хоть раз.

Я в этом убежден, хотите, с докторами поспорю.

У каждого бывает покрытый сыпной болезнью час.

А когда вы выйдете в разорванный полдень,

На главную улицу, где пляшет холодень,

Где скребут по снегу моторы свой выпуклый шаг,

Как будто раки в пакете шуршат, —

Вы увидите, как огромный день, с животом,

Раздутым прямо невероятно от проглоченных людишек,

На тротуар выхаркивает с трудом

И пищА, пищи излишек.

А около него вскрикивает пронзительно, но скорбно

Монументальная женщина, которую душит мой горбатый стишок,

Всплескивается и хватается за его горб она,

А он весь оседает, пыхтя и превращаясь в порошок.

Послушайте! Ведь это же, в конце концов, нестерпимо

Каждый день моторы, моторы и водосточный контрабас.

Это так оглушительно! Но это необходимо,

Как то, чтобы корью захворало сердце хоть раз.

1914

СОДЕРЖАНИЕ ПЛЮС ГОРЕЧЬ

Послушай! Нельзя же такой безнадежно

суровой,

Неласковой!

Я под этим взглядом, как рабочий на стройке

новой,

Которому: протаскивай!

А мне не протащить печаль сквозь зрачок.

Счастье, как мальчик

С пальчик,

С вершок.

Милая! Ведь навзрыд истомилась ты:

Ну, так оторви

Лоскуток милости

От шуршащего платья любви!

Ведь даже городовой

Приласкал кошку, к его сапогам пахучим

Притулившуюся от вьюги ночной.

А мы зрачки свои дразним и мучим.

Где-то масленица широкой волной

Затопила засохший пост

И кометный хвост

Сметает метлой

С небесного стола крошки скудных звезд.

Хоть один поцелуй. Исподтишечной украдкой,

Как внезапится солнце сквозь серенький день.

Пойми:

За спокойным лицом, непрозрачной облаткой,

Горький хинин тоски!

Я жду,

Вадим Шершеневич СТИХИ

ОГОРОДНОЕ ЧУЧЕЛО

* * *

* * *

* * *

* * *

СОДЕРЖАНИЕ ПЛЮС ГОРЕЧЬ

Вадим Шершеневич
СТИХИ