В "Садах и пустошах" картины жизни мальчика из семьи послевоенной
московской номенклатуры (дед Джемаля — «сталинский баскак» Леонид
Шаповалов, директор Малого театра) сменяются колоритными
зарисовками о центральных фигурах московского интеллектуального
андеграунда 60–80-х гг. Далее Москва неожиданно, но вполне органично
сменяется Таджикистаном, — и нам открываются истоки исламского
возрождения в постсоветской России. Размышления, вплетенные в
воспоминания, раскрывают перед нами динамику интеллектуального
роста от стихийного ницшеанства к гегельянству и далее через
французский традиционализм к финальной точке духовных поисков — к
авраамическому монотеизму.
|
