обман компаньона по бизнесу. А не так давно (люди не могли припомнить другого подобного случая) он был отправлен в тюрьму за проповедь. Он проповедовал с такой маниакальной одержимостью, что чуть не убил человека, который не был с ним согласен. Джеральдина, скрестив ноги, расправила подол платья.

Автобус внушал ей чувство безопасности и уверенности в себе, как если бы она находилась в горах или была разбужена посреди приятного сна, который бы еще продолжался и продолжался. Она может путешествовать, пока у нее не кончатся деньги, тогда придется где-нибудь сделать остановку и устроиться на работу. Она вернет свое прежнее имя — Джеральдина Энн Льюис, обыкновенное скромное имя. Она снимет небольшую меблированную квартирку, вечерами будет коротать время за стряпней, сможет раз в неделю ходить в кино, по воскресным утрам — в церковь и будет очень осторожна в выборе друзей, особенно среди мужчин.

Голова мальчика сильней прижалась к ее бедру, автобус повернул, и она увидела, что они приближаются к городу. Она заволновалась, убеждая себя, что не знает его, но она его узнала. Это был Далтон.

Идя по проходу автобуса, она подумала, что, если бы кто-нибудь ее спросил, зачем она это сделала, она рассказала бы все: как Кларк говорил, что любит ее, просил выйти за него замуж и жить вместе на его ферме недалеко от станции Этьен на севере Нового Орлеана; как она занималась стряпней и уборкой дома и была самой примерной супругой из всех, кого она знала. Но шли месяцы, и со временем стало совершенно очевидно, что Кларк на самом деле ненавидел ее; что он женился на ней, чтобы получить возможность над кем-то глумиться; он преднамеренно выбрал себе жену в таком месте, как отель «Звезда», чтобы чувствовать себя выше ее и постоянно ею командовать. Она сунула соломинку в дырочку пакетика с молоком.

— Эй, девочка, скажи что-нибудь?

Этот вопрос задал человек в голубом плаще, который, улыбаясь, сверху смотрел на нее. Неожиданно приятное журчание его голоса заставило ее сперва вспомнить мужчину, нагнувшегося к ней, чтобы что-то сказать, когда она однажды пришла со своим отцом на пшеничное поле посмотреть на молотьбу; затем голоса матросов в Мобиле. Страх, как иголка, уколол ее, прежде чем она успела задуматься, почему именно теперь ей вспомнилось это пшеничное поле, о котором она раньше никогда не вспоминала. Повернувшись, она передала дальше пятнадцатицентовую монетку для водителя, не имея ни малейшего представления, чья она. На фразу молодого человека она ответила, прерывисто дыша:

— Я не могу сейчас разговаривать!

Она проехала еще какое-то время, прежде чем заметила, что молодого человека в автобусе уже нет. Если у него есть в Далтоне девушка, она предположила, что эта девушка не может быть несимпатичной. Хотя, возможно, он едет в гости к родителям. И почему она подумала, что он едет к своей девушке? Перестав думать о молодом человеке, она переключилась на мысль, что давно не уезжала так далеко от Кларка.

Кларк и не пустил бы ее больше съездить с Трелони на станцию Этьен. Она могла бы рассказать супругам Трелони, чем для нее завершилась и последняя поездка за покупками. Кларк исчез куда-то на два дня, не оставив дома ни крошки еды, поэтому она и решилась на эту поездку без его ведома. Когда она вернулась домой со станции Этьен, он выбил продукты у нее из рук и ударил ее по лицу. Не проронив ни слова, он бил ее снова и снова, пока она не упала на покупки, рыдая и чувствуя, что сейчас у нее разорвется сердце. Шрамы от пряжки его ремня она могла бы тоже продемонстрировать. Она не глядя массажировала дугообразный шрам на тыльной стороне руки. С тех пор как она села в автобус, ее руки не знали покоя. Временами длинными пальцами она сжимала угол своей сумочки. Глядя со стороны, как она двигала руками, можно было предположить, что она собирается придать им наиболее эффектную позу перед фотографированием. Ее туфли из кожи «под ящерицу» стояли ровненько рядом на вибрирующем полу.

Следующая остановка была в Алистере. Кроме названия, она плохо помнила этот город. Хотя, возможно, она его не узнала из-за того, что за последние десять лет город значительно изменился. Но ее вполне удовлетворило и то, что она хотя бы вспомнила его название и те счастливые, беззаботные дни с родителями, проведенные в туристическом отеле во время летних каникул. Солнце уже клонилось к закату, и она решила переждать до утра и снова отправиться в путь. Так всегда делал ее отец во время путешествий на машине.

— Как ты полагаешь, папа, где мы сегодня переночуем? — часто спрашивала она или ее сестра Глэдис с заднего сиденья автомобиля, где кроме них находились одеяла цвета хаки, провизия для пикника и иногда даже арбуз. Все эти вещи были сложены друг на друге и по форме напоминали яблочный пирог; в узком пространстве между ним и сестрой было так приятно сидеть.

Отец обычно отвечал: «Бог его знает, моя сладкая».

Или: «Джери, я думаю, мы остановимся у тети Дорес. Ты ее помнишь?»

Останавливаться у тети Дорес было так же восхитительно, как и ночевать в туристическом отеле. Правда, уже через год она забыла тетин дом. Может быть, через год она и дом Кларка забудет. Но память у взрослых и детей устроена по-разному, и она это понимала. Впервые за последние четырнадцать месяцев она отчетливо вспомнила отель «Звезда», вплоть до каждой шестигранной кафельной плитки на бело-коричневом полу вестибюля, всегда, как в больнице, пахнущего карболкой. Ей вспомнился и вид из окна ее комнаты на подсвеченную стеклянную звезду, висевшую над входом в отель.

Неподалеку от автобусной остановки она обнаружила дом со сдающимися во временное пользование комнатами, о чем свидетельствовала табличка на лужайке перед фасадом дома. Она понимала, что женщина в ее положении, то есть не имеющая ни машины, ни мужчины рядом, выглядела по меньшей мере подозрительно. Хотя что подозрительного в женщине без мужчины? Вскоре, уже находясь в чистенькой, обставленной со вкусом комнате, крайней по коридору, она была предоставлена самой себе. Принимая душ в ванной, находившейся в конце коридора, Джеральдина подняла руку с мочалкой, и вода ласково потекла по ее ногам и рукам. Она подумала, глядя на них: «Как давно вы уже не мои!»

Облачившись в ночную рубашку, она сразу же легла в постель. Ей захотелось лежать в темноте и размышлять. Кларка обнаружат не раньше чем через три дня, предположила она. Транспорт с его сырами должен быть отправлен завтра, но вчера он не отвез их на станцию Этьен, так как был «под мухой». А так как сегодня еще четверг, супруги Трелони навряд ли заглянут к ним раньше субботы, когда они поедут в город.

«Я женился, чтобы