тридцатилетнюю жизнь. А найдя - вновь едва не потерял.

          Когда, проснувшись, он обнаружил, что меня нет, кинулся к дяде, чтобы узнать, кто я и откуда. И тут узнал об этом самом праве первой ночи.

          - Я дара речи лишился. И от того, что дядя всё ещё продолжает цепляться за этот замшелый обычай, и от того, что ты, оказывается, несвободна. Но, знаешь, я готов был тут же ехать и отбивать тебя у мужа. Я на всё был готов, чтобы вернуть тебя и больше уже никогда не отпускать. Но тут у дяди случился удар. Может, наш разговор его спровоцировал, может, просто так совпало, он, действительно, уже давно болел, не знаю. Но уехать и оставить его я не мог. Поэтому приехал только сейчас. И ты не представляешь, маленькая моя, каким облегчением для меня было узнать, что ты - вовсе не та, за кого себя выдавала, что никакого мужа у тебя и в помине нет. Не знаю, что бы я делал, если бы он был. Я просто хотел тебя увидеть, понимаешь? Ты все эти ночи мне снилась.

          Я слушала Савушку и млела. Он, действительно, меня любил! И на самом деле хотел на мне жениться. И его не смущало то, что я - дочь крестьянина Селивана Телушкина из деревни Малая Ольховка, а он - барин!

          - Да какой я барин, - засмеялся он, услышав о моих сомнениях. - То, что я дядюшкин наследник, ещё не значит, что я считаю себя выше других людей. Я - потомственный военный, и всего в своей жизни добился сам, сделал карьеру, поднявшись с низов, а не купив себе чин, как некоторые сынки дворян. А матушка моя - дочь крестьянина Трофима Бирюкова из деревни Самойловка. Полк моего отца в ней на постой останавливался, вот он и влюбился в матушку с первого взгляда. Это у нас, видимо, семейное.

          Когда мы, после свадьбы, на которой гуляла вся деревня, удрали с застолья в то время, когда обычно староста увозит невесту в дом барина, и приехали в пустующую усадьбу - вся прислуга продолжала пировать в Малой Ольховке, - меня неожиданно пронзила не самая приятная мысль.

          - Скоро осень. Начнутся свадьбы. И к тебе станут привозить невест... - пробормотала я расстроенно.

          - Невеста у меня уже есть, она же - жена, других мне не нужно. Отныне и пока я жив, этот обычай во всех принадлежащих мне деревнях отменяется.

          - Правда? - просияла я.

          - Конечно, - подхватывая меня на руки и неся в сторону спальни, не той, где мы впервые встретились, а другой, заверил меня Савушка. - Мне нужно только моё маленькое чудо, остальные женщины меня больше не интересуют.

          Я расплылась в счастливой улыбке, а потом захихикала, уткнувшись мужу в шею.

          - Ты только никому об этом до ближайшей свадьбы не говори! А то ж нашим парням только волю дай! А девки, лишившись угрозы отведать батога, тоже особо кобениться не станут. И пойдёт у нас половина невест к алтарю пузатыми.

          - Да пусть хоть все идут, мне не жалко, - ухмыльнулся Савушка, открывая дверь в спальню ногой. - Кстати, о пузатых. Тебе не кажется, что пора бы кое-кому пополнить их ряды?

          - Кажется, - захихикала я, радостно кивая, и мой муж понёс меня к постели, чтобы вновь подарить удовольствие, слаще которого на свете не бывает.