Кожев Александр Владимирович - 3 книг. Главная страница.

Александр Кожев (Kojéve, Alexander) (1902–1968) – французский философ русского происхождения (Кожевников, Александр Владимирович). Родился 11 мая 1902 в Москве. В 1920 покинул Россию, учился в Берлине и Гейдельберге (философия, восточные языки), в 1926 защитил диссертацию о философии всеединства В.Соловьева под руководством К.Ясперса. С 1927 жил во Франции, в 1938 получил французское гражданство. С 1933 по 1939 Кожев вел курс по Феноменологии духа Гегеля в Практической школе высших исследований. Во время оккупации принимал активное участие в Сопротивлении. После войны работал в Министерстве внешнеэкономических связей, участвовал в разработке важных экономических и политических договоров (ЕЭС, ГАТТ и др.).
Строго говоря, Кожев не опубликовал при жизни ни одной книги. Введение в чтение Гегеля вышло в 1947, причем лишь сравнительно малую часть текста составляли целиком написанные Кожевом лекции, большая часть книги – свод конспектов слушателей и черновые наброски самого Кожева, собранные его учеником, известным писателем Р.Кено. Между написанным в 1943 Очерком феноменологии права и курсом 30-х гг. им была написана большая работа по-русски, один из вариантов которой был найден недавно в архиве Ж.Батая. Очерк феноменологии права также долгое время был неизвестен читателям – он вышел (по рекомендации Р.Арона) в 1981. Еще одно большое сочинение – Понятие, время, дискурс. Введение в систему знания появилось только в 1990.
Философское учение Кожева чаще всего квалифицируется как одна из разновидностей неогегельянства. Эта характеристика правомерна уже потому, что собственная доктрина Кожева скрыта за интерпретацией Феноменологии духа, а диалектика Гегеля рассматривается как вершина и предел развития философской мысли. Вместе с тем, гегелевская система радикально пересматривается Кожевом под несомненным влиянием Маркса и Хайдеггера, а некоторые исходные интуиции Кожева восходят к его увлечению буддизмом Хинаяны. В рукописи 1931, озаглавленной Атеизм, им сформулированы все основные тезисы атеистического экзистенциализма. Ключом к интерпретации гегелевской философии для него является понятие времени, истолкованное в духе Бытия и времени Хайдеггера. Кожев отбрасывает не только философию природы Гегеля, но и его учение об абсолютном духе. Диалектично только конечное человеческое существование, экзистенция наделена способностью самоотрицания и отрицания любой предзаданной сущности. Феноменология духа сводится Кожевом к антропологии, панлогизм Гегеля сменяется онтологическим дуализмом. «Диалектический дуализм», в отличие от дуализма Декарта, ведет не к деизму, но к атеизму. «Диалектика природы» отвергается, диалектично (то есть временно) только бытие человека; появление человека ничем не детерминировано. В природе нет такой цели – породить разумное существо (это был бы теизм или пантеизм). Природа вневременна (как и у Гегеля), человеческое бытие есть время («временность»), а тем самым становление, отрицание, свобода. Философия Кожева – радикальный атеизм и историцизм, поскольку свободная экзистенция не соотносится с каким бы то ни было трансцендентным началом; человек творит себя самого в истории. Но творит он себя, обладая материальным телом, будучи «существом вида homo sapiens», которое представляет собой субстрат и потенцию – в разных обществах актуализация ее ведет к появлению совершенно различных существ. Почти все содержание человеческой жизни является результатом гуманизации животной природы. Специфически человеческими являются борьба и труд; слово и мысль (логос) развиваются в совместной трудовой деятельности – любое произведение труда (артефакт) есть реализованный концепт. Все остальное в человеке (включая эмоции) есть результат очеловечения животного начала. Скажем, сексуальная жизнь человека со всеми сопутствующими чувствами есть итог очеловечения посредством «табу»: пара животных превращается в семью, появляется эмоциональная связь, именуемая любовью, поэтические творения по ее поводу и т.д. Сама семья становится институтом очеловечения, воспитания, передачи навыков, но это – результат социальной жизни. Природные характеристики человека не отвергаются вообще, но они входят в человеческую реальность только как возможности отрицания и выбора. В курсе 1933–1939 Кожев пользуется следующей метафорой: если взять кольцо, то оно определяется не только свойствами того металла, из которого оно сделано, но также своей формой, предполагающей пустой круг внутри. Эта пустота и есть человеческая реальность, которая не зависит от заданных природных характеристик. Свободное и отрицающее себя существование образует своего рода «дыру» в неизменном природном бытии – эта идея станет фундаментом всей онтологии Ж.П.Сартра. Отличие философии Кожева от экзистенциализма заключается в понимании истории как рационального и закономерного процесса.
Человеческое существование есть отрицание собственной животной природы. В обществе вожделение (гегелевское Begierde) превращается в «борьбу за признание» – человечность каждого конечного существа зависит от признания других. В результате борьбы один становится Господином, другой – под страхом смерти – становится Рабом. «Диалектика господина и раба» из Феноменологии духа выступает как фундамент философии истории Кожева Господин доказывает свою человечность в схватке не на жизнь, а на смерть. Человека создает отрицание животного начала, инстинкта самосохранения: «только Риск поистине актуализирует человеческое в человеке». Борьба изначальна, и первое отношение между людьми есть «борьба всех против всех». Социальные отношения являются итогом антропогенного стремления к признанию – Господин и Раб появляются в результате борьбы. Господина очеловечил риск, готовность умереть в борьбе; Раба очеловечил ужас перед небытием. Раб знает о своей конечности и смертности, и уже в этом он – не животное, поскольку наделен стремлением к бессмертию (религия «трансцендентного» появляется у Раба). Господин поставил между собой и природой Раба, сам он ничего не производит. «Обитая в техническом мире, подготовленном для него Рабом, Господин живет в нем не как животное, но как человеческое существо в мире культуры. Раб своим Трудом преобразовал природный мир в мир культуры или в человеческий мир, но только Господин пользуется этим и живет по-человечески в приуготовленном для его человечности мире» (Esquisse d'une phenomenologie du droit. Exposé preliminaire. Gallimard, P., 1981). Раб трудится, и целесообразность труда находится за пределами биологически целесообразного; он отрицает свою животную природу трудом, создает искусственный мир техники, формирует ею природу, а тем самым формирует и самого себя. Труд есть «проклятие» именно потому, что он порожден страхом смерти, это подневольный труд Раба. Без страха и принуждения человек не обращается к труду. В труде и борьбе Раба осуществляется преодоление не только инстинкта самосохранения – собственная животность и фактичность природы преодолеваются с помощью производства, науки, техники. История в собственном смысле слова начинается вместе с началом трудовой деятельности.
Конечным пунктом истории – концом истории или ее целью (французское «fin de l'histoire» можно перевести и как «цель истории») – является тотальная трансформация природы в соответствии с человеческими потребностями и преображение самого человека в Мудреца, способного решать все рационально поставленные проблемы. Уничтожение царства Господина посредством революции является исторической необходимостью и предпосылкой такого преображения. Результат революции – синтез Господина и Раба в Гражданине, признаваемом всеми прочими гражданами универсального и гомогенного государства. Политико-правовые аспекты этого процесса были описаны Кожевом в работе Очерк феноменологии права (1943, вышла посмертно в 1981).
История мыслится Кожевом как тотальность: у нее имеется начало и неизбежный конец. Политическая история завершается универсальным и гомогенным государством, в котором нет войн и революций, борьбы «за место под солнцем» между индивидами, группами, государствами. Итогом революции стало царство Гражданина, буржуазное гражданское общество, которое, в свою очередь, раздирается классовыми и национальными противоречиями. «Конец истории» означает достижение той точки, когда прекращается борьба индивидов и групп, наций и империй. Он приходит вместе с полным контролем над природными явлениями. Но то существо, которому уже нет нужды воевать, конкурировать, стремиться к признанию других, перестает быть человеком, поскольку все его желания чуть ли не автоматически удовлетворяются. Свобода рождается из нехватки и стремления, отрицания наличного бытия, тогда как «последнему человеку» уже нечего отрицать. Некое самодостаточное существо будет принципиально отличаться от тех, кто жаждал, страдал и умирал в борьбе. Полное подчинение природы и удовлетворение всех мыслимых желаний, прекращение борьбы – все это характеризует уже не человека, но какое-то иное существо. Человеческое бытие определяется нехваткой, вожделением и борьбой. Поэтому оно исторично, а конец истории означает и «смерть человека». Человечество уже вступило в эпоху «пост-истории». Гегель, по мнению Кожева, правомерно связал этот переход с Французской революцией и Наполеоном. Войны и революции 19-20 вв. ведут лишь к расширению царства Гражданина. Если в 1930–1940-е Кожев видел в «конце истории» наступающее царство Мудреца, то в дальнейшем его взгляд можно охарактеризовать как пессимистический – надвигается «животное царство» удовлетворенных и самодовольных потребителей, время «последнего человека».
Данная Кожевом интерпретация гегелевской философии занимает важное место во французской философии ХХ в. Слушателями его курса были Р.Арон, Ж.Батай, Р.Кено, П.Клоссовски, Ж.Лакан, М.Мерло-Понти и др. Экзистенциализм, гегельяно-марксизм, структурный психоанализ создавались под явным влиянием Кожева. Но это влияние было более обширным – помимо философии Ж.Батая, романов Р.Кено и темы «смерти человека» у М.Фуко следует упомянуть еще и споры о «конце истории» в 1980–1990-е, например, доклад С.Фукуямы и все работы о «пост-истории», появившиеся в последние десятилетия.
В 1950–1960-е Кожев написал ряд работ по истории философии, целью которых была демонстрация закономерного движения европейской мысли к философии Гегеля. Наряду с ними посмертно были опубликованы и некоторые ранние рукописи Кожева, из которых наибольший интерес представляет его диссертация 1932 Идея детерминизма в классической и в современной физике.
Умер 4 июня 1968 в Брюсселе.

Сочинения, переведенные на русский язык: Конкретная (объективная) живопись Кандинского, «Человек», 1997, № 6; Тирания и мудрость, «Вопросы философии», 1998, № 6; Идея смерти в философии Гегеля, М., 1998; Источник права: антропогенное желание признания как исток идеи Справедливости, «Вопросы философии», 2002, № 12.
Другие сочинения: Introduction a la lecture de Hegel, Paris, 1947; Esquisse d'une phenomenologie du droit, Paris, 1981 (1943); Essai d'une histoire raisonnee de la philosophie paienne, t. I-III, Paris, 1968–1973 (1953–1955); Kant, Paris, 1973 (1953–1955); Le Concept, le Temps et le Discours. Essai d'une mise a jour du Systeme du Savoir hegelien, Paris, 1990 (1952).

Автор статьи: Алексей Руткевич
Источник: энциклопедия Кругосвет