- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (52) »
— Читал сегодня эту газетенку?.. Господа социалисты стараются…
Леднев насторожился.
— Я по-норвежски ни гугу.
— Тебе повезло. Тут такое про нашего «их высокопревосходительство»!..
— Теперь все равно!
— Да! — Мнет газету, уходя, кидает в угол.
Леднев неторопливо оглядывается. Поднимает газету, расправляет… Читает название — «Арбейдер бладет».
— Ваша работа? Газета — на столе редактора. Мадсен — крепкий, с размеренными движениями. Прищурившись, пристально разглядывает визитера. Перед ним — унтер-офицер в английской форме. Это Леднев. — Предположим, — неторопливо отвечает редактор. — Вы… — посетитель глядит в газету, — Мадсен? — Возможно. — Моя фамилия Леднев. Я русский. — Он деловито и спокойно садится. — Понимаю. Белогвардеец. — Представьте, наоборот… Мадсен заинтересован. Отложил гранки. — …Пробираюсь на родину, — продолжает Леднев. — Пробыл в Штатах много лет. Сегодня на рассвете покинул угольную яму «Джорджии». — Тоже возможно, — замечает Мадсен. — Не верите… В кабинете появился сотрудник. — Потом… — кивнул ему редактор. Он выжидающе смотрит на Леднева. — Итак… — посетитель переходит к главному. — Форму на меня надели (посмотрел на часы) полчаса назад… Отправка транспортов в Архангельск — завтра в два часа дня… Мадсен привстал. — Минуточку, это не все… справка, — Леднев положил на стол бумагу. — Выдана унтер-офицеру, — встает, щелкает каблуками, точь-в-точь как офицеры в консульстве, — седьмого полка дивизии патриотов правительства севера России… Мадсен кричит: — Андрес!.. Бьерн!.. Эрлинг!.. Быстро входят в кабинет сотрудники редакции. Мадсен показывает на Леднева: — Слушайте внимательно! Леднев понимает: Мадсен уже союзник. — Продолжайте, — подмигивает редактор. — Направление на сборный пункт. — Новая бумага ложится на стол. — Выдано в русском консульстве… — снова смотрит на часы, — два часа сорок минут назад… — Андрес, Эрлинг, — Мадсен высоко поднимает документы, — это же факты! — Еще не все… — перебивает Леднев. — Деньги. Семьдесят — каждому «патриоту», двадцать — за милые воспоминания о лошадке генерала Шапорина. Газетчики окружают Леднева. Редактор трясет ему руку. — Его фамилия Леднев. Он русский. Восторги потом! Андрес, позаботьтесь о билете. — Поворачивается к Ледневу: — Поедете в Стокгольм. Только в Швеции есть представительство РСФСР… А это все, — кидает на стол бумаги, — немедленно в номер…
— …Вы, шеф полиции, не можете оградить нас! Вы срываете отправку войск!.. — генерал Гетманов не в силах сдержать себя. Шеф полиции Бергена у телефона. Он абсолютно вежлив. — Господин консул, меры принимаются. Сейчас меня соединяют со столицей… Телефонист у аппарата: — Осло…
Министр внутренних дел диктует: — Газетку закройте. Наш сотрудник выезжает… Министра прерывает телефонный звонок. — Одну минутку… — говорит он телеграфисту, берет трубку телефона. — Алло! Да, коллега!
Министр иностранных дел: — Министерство иностранных дел на запрос в стортинге завтра ответит, что в Бергене русское консульство… не существует… — То есть как?.. Не понял!.. — Нет правительства, нет и консульства, не так ли? — Остроумно… — улыбнулся министр внутренних дел. Вешает трубку. Озадачен. Подыскивает формулировку. Наконец диктует: — Отправка войск — ночью. Консульство закрыть немедленно…
У трапа — шеф полиции. К нему обращается генерал Гетманов: — А этого мерзавца уже нашли? — Выбыл в Швецию… Гетманов едва сдерживается. Ночь. Порт. Мокрый снег. Свистки маневрового паровоза. Топот множества ног. Изредка вспыхивают прожекторы, выхватывая картины посадки войск на корабль. Механизм международного заговора в действии. Движутся войска. Слышны команды. Вооруженные англичане, белогвардейцы. Цепочкой поднимаются на корабль. Состав русского консульства во главе с генералом Гетмановым также приготовился к погрузке.
Стокгольм. Миссия РСФСР. — …А вот и последняя ласточка… — Вацлав Вацлавович Воровский поднял газету к самым глазам. Утро, но в кабинете сумрачно и включена настольная лампа. — «С русской миссией в Бергене покончено…» — Так… — заинтересовался Бородин. — Нет! — воскликнул Воровский. — Дальше еще интереснее… «Пора и господину Воровскому…» — изображает поклон, — «большевистскому агенту, красному агитатору, убраться из Стокгольма…» Ну как?.. — Воровский отрывается от газеты, весело глядит на собеседника. Воровский утомлен, но смех искорками вспыхивает за стеклами пенсне. Глядя на него, не сразу догадаешься, как нелегко ему здесь, в Стокгольме. Он первый полпред Советов за рубежом. Интеллигент, мягкий, воспитанный, углубленный, он из ленинской гвардии: подтянут, сосредоточен, пружинист. Бородин раздумывает над тем, что прочитал Воровский. — Да уж, действительно, все в одну кучу! — Хитро придумано, теперь жди сюрпризов. — Воровский озабочен. Подошел к окну. Из окна видно: около полпредства пристроились смутные личности. Они выделяются среди прохожих. Воровский подзывает Бородина. — Боюсь, из Стокгольма вам не выбраться! А с письмом Ильича надо спешить… — Невероятно! Год революции! А мир полностью дезинформирован. — Вот что. Попробуем отправить вас из Копенгагена. — Это мысль. Еду сегодня. — Подождите. А ведь я приготовил сюрприз.
Из ванной комнаты квартиры Воровского выходит Леднев. Он неузнаваем. Борода и усы исчезли. Перед ним Бородин. Леднев останавливается, пораженный неожиданной встречей. — Майкл, хэлло! — Хэлло, Питер! Мистер Леднев!.. Не Леднев, а Мравин… — уточняет супруга Воровского. — Мравин… Странно! Забыл! А ведь это моя настоящая фамилия… Бородин и Мравин хохочут, обнимают друг друга. — Мы ведь с ним еще в пятом… — крякнул Бородин. — В Риге… А сейчас — в Москву. Наконец-то! Комната наполнилась возгласами, смехом, шумом.
Ночь. Спокойно течет в каналах вода. Ничем не нарушается зеркальная поверхность. Тишина. В воде повторяются, отражаясь, здания, корабли, лес мачт, паруса.
На безлюдной площади Петр Леднев-Мравин выделывает движения какого-то невообразимого танца. Прыгает на парапет, идет, балансируя, широко расставив руки. Далекий свисток. Бородин замечает одинокую фигуру полицейского. Петр преображается. Спрыгивает на мостовую. Теперь они — ночные гулены. Слегка приподняв котелки, провожают почтительными взглядами молчаливого
— Ваша работа? Газета — на столе редактора. Мадсен — крепкий, с размеренными движениями. Прищурившись, пристально разглядывает визитера. Перед ним — унтер-офицер в английской форме. Это Леднев. — Предположим, — неторопливо отвечает редактор. — Вы… — посетитель глядит в газету, — Мадсен? — Возможно. — Моя фамилия Леднев. Я русский. — Он деловито и спокойно садится. — Понимаю. Белогвардеец. — Представьте, наоборот… Мадсен заинтересован. Отложил гранки. — …Пробираюсь на родину, — продолжает Леднев. — Пробыл в Штатах много лет. Сегодня на рассвете покинул угольную яму «Джорджии». — Тоже возможно, — замечает Мадсен. — Не верите… В кабинете появился сотрудник. — Потом… — кивнул ему редактор. Он выжидающе смотрит на Леднева. — Итак… — посетитель переходит к главному. — Форму на меня надели (посмотрел на часы) полчаса назад… Отправка транспортов в Архангельск — завтра в два часа дня… Мадсен привстал. — Минуточку, это не все… справка, — Леднев положил на стол бумагу. — Выдана унтер-офицеру, — встает, щелкает каблуками, точь-в-точь как офицеры в консульстве, — седьмого полка дивизии патриотов правительства севера России… Мадсен кричит: — Андрес!.. Бьерн!.. Эрлинг!.. Быстро входят в кабинет сотрудники редакции. Мадсен показывает на Леднева: — Слушайте внимательно! Леднев понимает: Мадсен уже союзник. — Продолжайте, — подмигивает редактор. — Направление на сборный пункт. — Новая бумага ложится на стол. — Выдано в русском консульстве… — снова смотрит на часы, — два часа сорок минут назад… — Андрес, Эрлинг, — Мадсен высоко поднимает документы, — это же факты! — Еще не все… — перебивает Леднев. — Деньги. Семьдесят — каждому «патриоту», двадцать — за милые воспоминания о лошадке генерала Шапорина. Газетчики окружают Леднева. Редактор трясет ему руку. — Его фамилия Леднев. Он русский. Восторги потом! Андрес, позаботьтесь о билете. — Поворачивается к Ледневу: — Поедете в Стокгольм. Только в Швеции есть представительство РСФСР… А это все, — кидает на стол бумаги, — немедленно в номер…
— …Вы, шеф полиции, не можете оградить нас! Вы срываете отправку войск!.. — генерал Гетманов не в силах сдержать себя. Шеф полиции Бергена у телефона. Он абсолютно вежлив. — Господин консул, меры принимаются. Сейчас меня соединяют со столицей… Телефонист у аппарата: — Осло…
Министр внутренних дел диктует: — Газетку закройте. Наш сотрудник выезжает… Министра прерывает телефонный звонок. — Одну минутку… — говорит он телеграфисту, берет трубку телефона. — Алло! Да, коллега!
Министр иностранных дел: — Министерство иностранных дел на запрос в стортинге завтра ответит, что в Бергене русское консульство… не существует… — То есть как?.. Не понял!.. — Нет правительства, нет и консульства, не так ли? — Остроумно… — улыбнулся министр внутренних дел. Вешает трубку. Озадачен. Подыскивает формулировку. Наконец диктует: — Отправка войск — ночью. Консульство закрыть немедленно…
У трапа — шеф полиции. К нему обращается генерал Гетманов: — А этого мерзавца уже нашли? — Выбыл в Швецию… Гетманов едва сдерживается. Ночь. Порт. Мокрый снег. Свистки маневрового паровоза. Топот множества ног. Изредка вспыхивают прожекторы, выхватывая картины посадки войск на корабль. Механизм международного заговора в действии. Движутся войска. Слышны команды. Вооруженные англичане, белогвардейцы. Цепочкой поднимаются на корабль. Состав русского консульства во главе с генералом Гетмановым также приготовился к погрузке.
Стокгольм. Миссия РСФСР. — …А вот и последняя ласточка… — Вацлав Вацлавович Воровский поднял газету к самым глазам. Утро, но в кабинете сумрачно и включена настольная лампа. — «С русской миссией в Бергене покончено…» — Так… — заинтересовался Бородин. — Нет! — воскликнул Воровский. — Дальше еще интереснее… «Пора и господину Воровскому…» — изображает поклон, — «большевистскому агенту, красному агитатору, убраться из Стокгольма…» Ну как?.. — Воровский отрывается от газеты, весело глядит на собеседника. Воровский утомлен, но смех искорками вспыхивает за стеклами пенсне. Глядя на него, не сразу догадаешься, как нелегко ему здесь, в Стокгольме. Он первый полпред Советов за рубежом. Интеллигент, мягкий, воспитанный, углубленный, он из ленинской гвардии: подтянут, сосредоточен, пружинист. Бородин раздумывает над тем, что прочитал Воровский. — Да уж, действительно, все в одну кучу! — Хитро придумано, теперь жди сюрпризов. — Воровский озабочен. Подошел к окну. Из окна видно: около полпредства пристроились смутные личности. Они выделяются среди прохожих. Воровский подзывает Бородина. — Боюсь, из Стокгольма вам не выбраться! А с письмом Ильича надо спешить… — Невероятно! Год революции! А мир полностью дезинформирован. — Вот что. Попробуем отправить вас из Копенгагена. — Это мысль. Еду сегодня. — Подождите. А ведь я приготовил сюрприз.
Из ванной комнаты квартиры Воровского выходит Леднев. Он неузнаваем. Борода и усы исчезли. Перед ним Бородин. Леднев останавливается, пораженный неожиданной встречей. — Майкл, хэлло! — Хэлло, Питер! Мистер Леднев!.. Не Леднев, а Мравин… — уточняет супруга Воровского. — Мравин… Странно! Забыл! А ведь это моя настоящая фамилия… Бородин и Мравин хохочут, обнимают друг друга. — Мы ведь с ним еще в пятом… — крякнул Бородин. — В Риге… А сейчас — в Москву. Наконец-то! Комната наполнилась возгласами, смехом, шумом.
Ночь. Спокойно течет в каналах вода. Ничем не нарушается зеркальная поверхность. Тишина. В воде повторяются, отражаясь, здания, корабли, лес мачт, паруса.
На безлюдной площади Петр Леднев-Мравин выделывает движения какого-то невообразимого танца. Прыгает на парапет, идет, балансируя, широко расставив руки. Далекий свисток. Бородин замечает одинокую фигуру полицейского. Петр преображается. Спрыгивает на мостовую. Теперь они — ночные гулены. Слегка приподняв котелки, провожают почтительными взглядами молчаливого
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (52) »