завернул сильнейший буран. Небо разразилось снегом и, вслед затем, градом… вихрь обхватил всю степь и произвёл какой-то хаос в атмосфере… Окоченелые, мы бежали к видневшимся вблизи огонькам, то было место ночлега, где передовые казаки развели огонь. Отряд захватил весь горючий материал, заготовленный для всех четырех эшелонов, люди зажгли такие костры, каких, я полагаю, в этих местах, с покон века, видано не было. Наша одежда, с утра смоченная дождём, до такой степени была охвачена морозом, что все наши пальто, до другого дня, стоймя стояли на земле, представляя картину какого-то безголового строя… Верблюдов я потерял порядочное число, а тюки, когда на другой день были подобраны, оказались совершенно обледенелыми, верёвки пришлось перерубать топорами.

Костры на биваке были разведены моментально. Весь отряд, сами себя и друг друга, стали оттирать, отогревать и не давать друг другу засыпать. К особенной чести гг. офицеров первого эшелона, я должен отнести ту заботу и попечение, которые они принимали для сохранения каждого человека своей части в то время, когда сами находились в том же положении окоченелых.

С наступлением ночи, вихрь отчасти прекратился и остаток её прошёл в деятельном отогревании и оттирании друг друга. На утро оказалось несколько ознобившихся, но, благодаря Бога, ни одного замёрзшего, кроме двух лаучей туземцев, которых спасти не было возможности…. Мы их предали земле.

На другой день, утро было свежее, хотя и без вихря, но ветер дул холодный. Солнце проглядывало сквозь густой туман, ветер подавал надежду на прояснение погоды. Действительно, [383] после полудня, солнце заблистало и начало пригревать. Люди стали расходиться из кучек и разбрелись по позиции; эта картина сильно напоминала мошек, пригретых теплотою и вылезающих из щелей.

По данной мне инструкции, с места ночлега Нурек, я должен был, на другой день, выступить далее в пять часов утра; но, вследствие застигшей нас бури, я не имел возможности этого исполнить, так как на другой день всё было ещё до такой степени обледенелым, что я не мог вьючиться, почему и решился, на свою ответственность, дать отряду днёвку, о чём в полдень, 14-го числа, послал донесение с джигитом, который, возвратясь, привёз мне одобрительное разрешение главного начальника и известие, что на реке Клы войска и главная квартира потерпели тоже порядочное крушение.

На третий день, 15-го марта, вверенный мне эшелон совершенно оправился и выступил с Нурека в семь часов утра к урочищу Учьма. Оттуда мы направились на Фариш, Синтаб, Тимир-кабук, до колодцев Балты-салдыр. Отсюда, степь изменяет свой характер; следовать приходится по распросам, на колодцы, так как степь в полном смысле голодная и совершенно безводная. Названные мною переходы от Нурека до Балты-салдыра были пройдены нами, хотя без особенных приключений, но с большими невзгодами, по случаю дождей, холодов и сильных степных ветров.

На Балты-салдыре, вследствие малочисленности колодцев, часто с негодною в них водою, мне приказано было разделить эшелон и самому, с ротою сапёр, половиною казаков, двумя орудиями и ракетным дивизионом, продолжать движение по весьма трудной дороге, так называемой северной, до урочища Тамды, где предполагалось соединить все эшелоны, равно и казалинский отряд и построить временное укрепление и склад для провианта. Другая часть моего эшелона, под начальством подполковника Полторацкого, должна была следовать южнее, по пути, паралельному моему, в расстоянии семи, десяти и не далее 30-ти вёрст. За мной следовали: второй эшелон и главная квартира, а за подполковником Полтарацким, остальные эшелоны. Пройдя с нами три весьма тяжёлых перехода, командующий войсками отменил следование на Тамды, перешёл сам с главною квартирою на южную дорогу, и предписал мне сделать тоже, и на колодцах Ак-кудук соединиться с другою частью моего эшелона, вступить вновь в [384] командование первым эшелоном и продолжать следование до колодцев Аристан-бель-кудук, где ожидать его прибытия и соединение всех эшелонов.

По прибытии всех эшелонов к названным колодцам, командующий войсками благодарил меня за порядок, в котором был пройден трехсотверстный, весьма тяжёлый путь. Действительно, первому эшелону, следовавшему в голове, пришлось идти без дорог, по распросам, и, так сказать, пролагать путь другим эшелонам, следовавшими сзади; наша артилерия оставляла глубокие следы; долго сохранявшиеся в песчаном грунте. Придя к колодцам, с каждого ночлега я должен был посылать назад джигита с донесением, о числе найденных колодцев, о качестве и количестве воды, и вообще описать качество стоянки, и тем облегчить марш идущим сзади войскам. На колодцах Аристан-бель-кудук, по соединении всего отряда, скопилось такое множество лошадей и верблюдов, что могло встретиться затруднение в снабжении их водою. Между тем, отряд, имея в виду присоединение транспорта с провиантом, должен был остаться здесь довольно продолжительное время. Вследствие этого, я получил приказание отправиться далее, к урочищу Манамджан, где и встретил Светлое Христово Воскресение.

По прибытии всех войск к Манамджану, командующий войсками приказал все эшелоны нашего отряда, и отряд ожидаемый из Казалинска, соединить на урочище Хал-ата, где, вследствие изобилия воды, как ключевой, так и колодезной и по удобству местности, решено было возвести небольшое укрепление, устроить склад провианта и оставить часть войск. Для следования к Хал-ата, командующий войсками приказал составить три больших эшелона. В состав первого эшелона вошли: все стрелковые роты бригады генерала Бардовского, вся конная батарея, шесть орудий пешей артилерии, ракетный дивизион и четыре сотни казаков. Начальство поручено генералу Бардовскому, а мне приказано остаться его помощником. При нашем эшелоне следовал: командующий войсками, Великий Князь Николай Константинович, опередивший казалинский отряд, Герцог Лейхтенбергский, генерал Головачев и вся главная квартира По прибытии, 21-го апреля, к 11 1/2 часам утра, в Хал-ата эшелоны были упразднены и составился один отряд под начальством генерала Головачева Я вновь поступил в состав лиц главной квартиры.

21-е апреля. Бивак при урочище Хал-ата

Урочище [385] Хал-ата представляет собою ту же необозримую степь, но только совершенно песчаную, образовавшуюся, как кажется на первый взгляд, вследствие постоянных, вековых наносов песка. На этой местности находится значительное количество колодцев с хорошей водою, так что многие из них оставлены были без употребления, ибо независимо колодцев, из горы песчаной формации вытекает обильный ключ чистой воды. Топливо, как