- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (119) »
И. Дж. Паркер Адская ширма
Посвящается Кэтлин Джордан, издателю «Альфред Хичкок мистери мэгэзин» — с любовью. Она рискнула издать неизвестного автора — так родилась на свет история Акитады. Этот роман всегда будет принадлежать только Кэтлин, потому что начинался он с обычного рассказа, предназначавшегося ей.
СПИСОК ПЕРСОНАЖЕЙ
Главный герой, его родные и домочадцы: Сугавара Акитада — потомственный дворянин, вернувшийся с важного государственного задания Тамако — его жена Ёринага(Ёри) — его маленький сын Госпожа Сугавара — вдова, старшая женщина в доме Акико — старшая из сестер Ахи гады, замужем за Тосикагэ Тосикагэ — дворянин, секретарь ведомства дворцовых хранилищ Такэнори — его старший сын и помощник Тадаминэ — его второй сын, военный Ёсико — младшая из сестер Акитады, не замужем Тора — вассал Акитады, бывший солдат Гэнба — вассад Акитады, бывший борец Сэймэй — престарелый секретарь Акитады Сабуро — старый слуга, вассал семьи ТамакоПерсонажи, связанные с ходом уголовных дел: Нагаока — торговец древностями Нобуко — его жена Кодзиро — его младший брат, землевладелец Уэмон — хозяин труппы бродячих актеров Кобэ — начальник столичной полиции Масаёси — тюремный врач Гэнсин — настоятель Восточного горного монастыря Эйкэн и Анко — два монаха Ноами — художник Ясабуро — отставной профессор, тесть Нагаоки Харада — пьяница, счетовод в хозяйстве Ясабуро Дандзюро — актер из труппы Уэмона Злато — акробатка Госпожа Вишневый Цвет — бывшая акробатка, владелица спортивного зала Юкио — ее служанка
ПРОЛОГ
Храп у нее за спиной сменился неразборчивым бормотанием, и она настороженно обернулась. Но тревога оказалась напрасной — ничего особенного, обычный пьяный сон. Она снова принялась всматриваться в темноту мокрого двора. Храп вскоре возобновился. До чего же безмозглые животные эти мужчины! Должно быть, уже прошло много времени, и дело-то наверняка сделано. Она вздрогнула, поежилась и поплотнее запахнула шелковое кимоно. Еще раньше, когда только вступила в этот извечный приют странников, она с интересом прочла на его стенах заветные надписи. К одной из них даже прилагались рисунки — изображения сидящего Будды и судии мертвых, властителя Царства смерти Эммы. Просветленные лица молящихся окружали улыбающегося Будду, а перед суровым судией-повелителем свирепый демон, пронзая копьем тела кричащих страдальцев, гнал их в раскаленный бурлящий котел. Хорошо постарался неизвестный художник, чтобы добиться столь мрачной убедительности. Надпись под рисунком гласила: «Убереги меня, о Амида[1], от искушения! Избави меня от вечных мук!» Что такое искушение, она знала не понаслышке, только, к счастью, была чужда набожности. К чему тратить время на такие пустяки, на все эти глупые суеверия и предрассудки? Затаившись, она напряженно ловила звуки. Что это было? Открыли дверь? Ведь сейчас самое опасное время. Нарушит ли по неосторожности тишину тот, кого она ждет, или кто-то из постояльцев встанет помочиться, или самый ревностный из монахов вздумает предаться предрассветной молитве — и все пропало. Но темный двор в сени деревьев хранил безмолвие. Странно, но почему-то не слышно было даже ночных птиц, не шуршали в зарослях лисица или барсук. Не иначе как дождь испортил им всю охоту. Хотя вот!.. На этот раз она не ошиблась — снова тот же тихий звук, только теперь гораздо ближе — легкое шуршание камешков под ногами. Она затворила дверь, оставив себе лишь узенькую щелочку, и через нее продолжала наблюдать за двором. В дальнем конце веранды слабо мелькнул свет фонаря, выхватив из черной мглы очертания громоздкой фигуры. Жалобно скрипнула расшатанная ступенька. Сердце ее бешено заколотилось, и она тихо подала голос: — Кто там? В ответ послышалось ворчливое: — Это я. Открывай быстрее! Она вскочила и распахнула дверь. Мужчина в монашеском одеянии ввалился через порог, сгибаясь под тяжестью огромной ноши. Она затворила за ним дверь и опустила щеколду. Во тьме его шумное дыхание полностью слилось с храпом спящего. Она нащупала свечу и зажгла ее. Крохотное мерцающее пламя осветило тесную убогую комнатушку и согбенную фигуру вошедшего. Он скинул с плеч свою громоздкую ношу, и она бухнулась об пол. Устремив невидящий взгляд в пустоту, на полу лежала бездыханная девушка. Кончик вывалившегося языка виднелся из приоткрытого рта, на шее болталась пеньковая веревка. Мужчина присел на корточки и уткнул лицо в ладони. — А ты не очень-то поторапливался, — сказала женщина, раздраженно посмотрев на него. Потом, повернувшись к нему спиной, она начала раздеваться. — Трудности какие были? Он пробурчал что-то, окидывая ее жадным взглядом, потом кивнул в сторону спящего: — А с этим как? Вдруг проснется? — Не проснется. Надрался вусмерть, теперь проспит до утра. А уж тогда-то будет слишком поздно. — Она хихикнула, сбросив исподнее, и склонилась над трупом Мужчина пожирал глазами ее обнаженное тело. — Иди сюда! Ну-ка приподними ее! — И, не дождавшись повиновения, она нетерпеливо проворчала: — И почему мужчины такие бестолковые?! Он послушно поднялся и пробурчал: — Лучше б ты оделась! — Что? — Она посмотрела на него и усмехнулась. — Ладно уж, только погоди немного, жеребчик ты мой ненаглядный! Руки его дрожали, когда он освобождался от одежды, потом она приблизилась к нему, повалила на пол, и оба тяжело задышали в любовной горячке. Когда страсти утихли, она поднялась и оделась, сделав недовольную гримасу, а он порывисто отвернулся и снова уткнулся лицом в ладони. — Ну а теперь в чем дело? — спросила она. — Давай! Мы же почти закончили, и нечего раскисать. Ты прекрасно знаешь, что нужно сделать. Она подошла к дорожному сундуку и взяла в руки лежавший на его крышке меч. — Не могу, — тихо проговорил он, умоляюще глядя на нее, при этом его красивое лицо исказил страх. — Я не могу смотреть на нее. Сделай это ты! — Что за глупости ты несешь?! Она же ничего не почувствует. Да и тебе ли с твоим прошлым чураться меча? — Она вынула клинок из ножен и протянула его своему приятелю. Тот вздрогнул и отпрянул, — Не надо бы делать этого здесь. Духам это не понравится. Мысленно обозвав его трусом, она- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (119) »